* * *
На стальной двери, ведущей в «логово» Харона, красовалась надпись, знакомая каждому монолитовцу, и, по сути, ставшая жизненным кредо лидера группировки. «За всех в ответе». Я отвечаю за каждого из братьев, а вы, мои командиры, отвечаете за своих бойцов. Только так. По-другому не будет.
Дожидаясь Алекса, Фанат уже полчаса разглядывал знакомые буквы. Ожидание затягивалось, но что поделать…. По заведенной раз и навсегда традиции, привилегия получать «люлей» из первых рук принадлежала командиру отряда.
Здесь, глубоко внизу, в утробе ЧАЭС, звукоизоляция была что надо. Можно, конечно, самым несолидным образом прижать ухо к двери, но Фанат отмел эту мысль как заведомо нелепую. Обычно, по времени выволочек узнавали, насколько скверно обстоят дела. Мелкие распекания больше чем на десять минут не тянули. А вот полчаса это уже серьезно.
– Ну что там?
Сириус и Магомед подошли почти одновременно. Снайпер уселся на стащенные в угол металлические столы, Сириус остановился рядом с Фанатом.
– А ничего. И так полчаса.
– Хреново. В чем вообще косяк-то?
– Без понятия.
Дверь открылась внезапно, и Магомед едва не свалился со стола. По лицу Алекса, Фанат сразу понял, что дело «швах», но с вопросами не кинулся, поскольку в проеме образовался Харон, собственной персоной, и четверке осталось только вытянуться по струнке.
– Ждали тебя. – Резкие черты лидера скривила неожиданная усмешка. – Ты меня понял, Алекс. Час вам на сборы.
– Ну и где мы лопухнулись? – Спросил Фанат, когда за лидером группировки закрылась дверь.
Алекс не ответил, с минуту стоял, пристально разглядывая бойцов. У него не было тайн от своих друзей, и они это знали.
– Ящик все помнят?
Тройка дружно закивала головами. Забудешь такое, как же. Элементарное задание доставить посылку с Радара на базу обернулся жесткой перестрелкой с наймами, незапланированным рейдом в Рыжий лес, а под занавес – первым в истории «Монолита» путешествием на базу неверных и ударную попойку со всеми вытекающими последствиями. Почивший в «киселе» проныра-торгаш, вознамерившийся всучить «монолитовцам» левый товар, против воли сделал их обладателями ящика неизвестного происхождения, честно отданного в руки Мудрых. И подарочек, похоже, оказался «с душком».
– В общем так, братья. Мудрые считают, что этот ящик часть установки. Модуль или блок, Харон сам не до конца въехал. И предназначена она, не много не мало, а для уничтожения «Монолита». Пока наши латают Выжигатель, кто-то слишком умный решил попытать счастья, помножить нас на ноль, а дальше сами понимаете. Засада в том, что мы ни фига не знаем. Как блок оказался у наймов? Кто это был вообще? Каким образом они его проворонили? Где эта установка, и в какой она стадии сборки? Кто пойдет на штурм? Когда? Какими силами? Ни-че-го.
– И наша задача…
– Харон приказал выйти на след торгаша. Он сам с ним связывался через третьих лиц, но есть кое-какие зацепки, по крайней мере – с чего начать. Информацию об установке приказано добыть любой ценой. Так что собирайтесь. Вы командира слышали. Через час выходим…
***
Дождь застал отряд Алекса в деревеньке с давно забытым названием на границе между Милитари и Тёмной. Поначалу просыпалась с неба мелкая водяная «манка», небо посмурнело, затянулось сливовыми тучами, погромыхало, будто решая, стоит ли «открыть кран» или и так сойдет. А затем пошли косые, хлесткие струи, натекли лужи, запрыгали, запузырились капли. Отряд нырнул в черный, полуразвалившийся сарай. В темноте различались насквозь проржавевшие ведра, накрытый куском гнилого брезента угол какого-то сельскохозяйственного инвентаря.
Вопреки байкам старожилов для сталкеров - новичков, «Монолит» отнюдь не сидел сиднем на ЧАЭС и Радаре. У группировки были свои «тропы» и «пути», позволяющие при желании добраться хоть до Кордона, была бы надобность. За эти разведанные дороги было оплачено не одной жизнью. Сейчас, обойдя «свободовские» земли по дуге, отряд держал путь к заброшенной железнодорожной ветке, где была назначена встреча с «человеком», бывшим, судя по всему, одним из «связей» Харона под глубоким прикрытием. Во всяком случае, наставление лидера звучало предельно понятно: вопросов не нужных не задавать, не допытываться, и сразу же забыть, что когда-либо встречались.
– Как пойдем? – Фанат уселся на брезент, спугнув пару полевых мышей, коих не брала ни радиация, ни мутации.
Алекс включил подсветку КПК, сверился с маршрутом.
– У нас два часа до встречи. Пойдем через «трактора».
– А «дичь»?
– Ну, уж как-нибудь.
Опасения Сириуса были не напрасны. На развалинах тракторной станции застолбили себе логово кровососы, и в другое время проще было обойти по заброшенным полям. Но теперь время поджимало, вынуждая отказаться от перспективы вымерять путь через скопление аномалий. Дождь был отряду на руку – кровососы по какой-то причине под сильными струями воды теряли маскировку, отчего предпочитали переждать неблагоприятные для охоты условия.
«Трактора» миновали без приключений. В раскрытом зеве кирпичного ангара заметили две зыбкие тени, но напасть «дичь» не решилась. В идеале кинуть бы в утробу пару гранат, но сейчас светиться было ни к чему. Места, конечно, не хоженые, но мало ли, кто в окрестностях ошивается. К счастью, небо не унималось, и отряд успел отойти от станции на приличное расстояние. Впереди уже замаячила насыпь, опрокинутые вагоны и серая бетонная коробка билетной кассы.
– Мага, проверь.
Снайпер выдвинулся вперёд, ловко взобрался на лежащий на боку вагон и приник к прицелу. Ближе к голове состава заправским филином ухала «зараза» – пока единственный известный гибрид «воронки» и «мясорубки». Магомед предельно внимательно изучил «кассу», растресканный в дугу асфальт «перрона», и не найдя ничего подозрительного, махнул рукой своим. Алекс тут же набрал сообщение по закрытому каналу.
– Алекс – Юстасу. – Хмыкнул Фанат, пока командир дожидался ответа.
– Что?
– Да так… кругом одни шпиёны.
Алекс не ответил, прочитал ответ и первым двинулся к серой коробке. Оцинкованная дверь уже давно висела на одной петле, ветра Зоны забили маленькое помещение мусором и грязью. А в углу, на поваленном, искореженном сейфе отряд уже дожидался «человек».
Из-под капюшона выглядывал острый нос и моложавое лицо, затрудняющее определение возраста. Не тратя времени на приветствия, он сразу перешел к делу.
– Значит так. Бяша ваш ни какой не барыга, а просто жадный идиот. Так что аномалия ему услугу оказала – поймали бы мерки, порезали на британский флаг. Он к Коробейнику в «ослики» подрядился, таскал за ним груз. Еще двое, Кабан и Смуглый, из бывших братков, на охране были.
– Коробейник, это Короб который? – Нахмурился Алекс. – Харон наш груз через него заказывал.
– Верно. У Короба была своя перевалка где-то в Рыжем лесу.
– Шахты… – Кивнул Фанат.
– Может и шахты, я там не был. Но знаю, что иногда он там держал редкий товар. А дальше загадки начинаются. За четыре дня до вашей свистопляски, в Зону вошли два отряда «синих». Со своими не связывались, встали между Дикой и Янтарем. Затем трое из них ушли с грузом.
– Погоди, не вяжется что-то. Бяша этот там с какого боку?
– Вот я и говорю – загадки. Но кое-что сложить можно. Смуглый сказал, у Короба с мерками встреча была. О чем говорили, он не знал, но Короб, когда своих на перевалку уводил, сильно нервничал. Смуглый сказал, такое с боссом бывает, когда навар крупный, но опасный.
– А мерки?
– А мерки в сторону Лиманска двинулись. Так вот. Ночью той стреляли, как Смуглый выразился, «от души». А на следующий день в гости нагрянул второй отряд «синих», и очень напористо выпытывал у Короба про своих приятелей. Вроде как постреляли их у моста. Тут-то и стало ясно, что Бяша ночью свалил.
– Что-то я не понял замута. – Вмешался Сириус. – Где Лиманск, а где Радар? На фига этому скунсу было тырить у наймов чужой ящик и тащиться к нам?
– А кто сказал, что к вам?
– То есть?
– Видишь ли, какое дело. Бяша про ваш заказ и не знал ничего. Короб ему не особо доверял в последнее время, так что подписал к вам надежного человека. Из одиночек. Кличка – Север. Короб ему услугу серьезную оказал, так что Север ему по гроб обязан был. Вы, когда за посылкой своей шли, ни каких странностей не заметили?
Алекс с минуту помолчал, обдумывая услышанное, но Фанат его опередил.
– Место. Место встречи. Помните, братья? Он еще вопил, что у вышки нас час ждал.
«Человек» кивнул, подтверждая догадку.
– Так ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что у мерков встреча была на Радаре. А вот с кем – это другой вопрос. Если Бяша откуда-то знал, что встречаться они будут с вашим братом, стало быть нет нужды Зону носом рыть. Поближе к дому ищите.
– Мы за своих братьев ручаемся, как за себя. – Нахмурился Магомед. – Нет среди нас крыс.
– Вам видней. Харон просил разузнать расклад – я сделал. Если еще что потребуется, он знает, как со мной связаться. А в нагрузку позволь пару бесплатных советов. На «Долг» не думайте, у них с наймами связей нет. Там можете не искать. А вот к брошенному «ящику» между Свалкой и Кордоном, я бы присмотрелся. Там какая-то мутная группа тусила, под серьезным прикрытием группа. Но если пойдете, шмотки свои приметные скиньте. Я тебе, командир, на КПК координаты схрона сбросил, там кое-какая снаряга нейтральная есть. Очень рекомендую воспользоваться.
«Человек» встал, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Закинул за плечи тощий рюкзак, а на плечо модернизированную ИЛ-86. На пороге Фанат неожиданно для себя самого окликнул его.
– Мы вроде встречались уже.
– Было дело.
– Я думал, ты в «Долге». Тогда почему помогаешь «Монолиту»?
«Человек» улыбнулся, поправил капюшон.
– Я Харону помогаю. Почему – извини, моё дело.
– Что ж ты, против своей группировки идёшь?
– У меня нет группировки. Я с людьми дела имею, а не с идеями.
– Чем же тебе так идеи не нравятся?
– Бойней.
По крыше с новой силой ударил дождь. Барабанная дробь капель в одно мгновение перешла в невнятный шелест, и струи воды быстро растворили в себе фигуру ушедшего. Алекс кивнул головой, словно подводя итог, и достал КПК.
* * *
Когда отряд наконец-то добрался до схрона, в спину отчетливо дышала ночь. Идти пришлось медленно и скрытно, чтобы не выдать себя и не нарваться на не нужную перестрелку. В секретах пережидали квад «Долга», по всему видимо дальний дозор или какое задание, загнавшее должан на приличное расстояние от «своих» мест, кратковременный, но интенсивный бой между братками и одиночками, невесть откуда примчавшуюся на выстрелы тройку «свободовцев». Судя по возгласам, долетавшим от места столкновения, браткам пришлось ретироваться, и оставшиеся на поле боя победители обменивались впечатлениями и подсчитывали трофеи. Потеряли почти час, но Алекс терпеливо выждал, пока сталкеры проследуют в сторону Милитари, и лишь потом прибавил ходу.
Население Зоны как всегда жило своей жизнью. Стражи «Монолита» не вписывались в неё в принципе. У них не было друзей и союзников, – только частные договоры и контакты с индивидами, тщательно прятавшими свою лояльность. Хранитель сокровища не может быть другом. А вот препятствием – всегда пожалуйста.
Схрон располагался в маленькой деревеньке, состоявшей из полутора десятков домов в разной степени сохранности. Алекс ещё раз заглянул в «инструкцию» на КПК. Так… по улице идти можно, колодец обогнуть справа, близко не подходить, внутри «стрёмная хрень». Калитки и заборы не трогать. Три восклицательных знака. Дом обозначен аномалией «по виду – мыльный шар». Посему – лезть в окно, к стенкам «шара» не приближаться. Топая по поросшей бурьяном деревенской улочке, отряд сразу увидел приметный ориентир. Действительно «мыльный шар». Прозрачные, в цветных переливах стенки, истекающие белоснежными, пузырящимися хлопьями «пены». Там, где упомянутые заборы и калитки сохранились, потемневшее дерево оказалось запятнанным непонятной гадостью, с виду напоминающей болотный мох.
С трудом протиснувшись в окно, отряд оказался в темной комнате, как ни странно, сохранившей остатки мебели. Аномалия вольготно чувствовала себя внутри, непонятным образом «сожрав» внутренние стены, и теперь, как в музее, за стеклом, демонстрировала нехитрое убранство: железную кровать с периной и подушками, фотографии на стенах, желтый комод и коврик на стене с «Охотниками на привале».
– Поваляться бы… – Глядя на кровать и вышитые «крестиком» наволочки усмехнулся Фанат.
– Вон тебе диван – валяйся. – Откликнулся Сириус.
Диван с торчащими пружинами Фаната не прельстил. Магомед и Алекс тем временем открыли крышку подвала, светили внутрь. Магомед попробовал ногой лестницу – как не странно прочную, – и исчез внутри. Закладка оказалась в бочке из-под солений, заботливо завернутая в плащ ОЗК и полиэтиленовую пленку.
– Принимай подарки.
Пока распаковывались и распределяли, окончательно стемнело. Огонь решили не разжигать – от «мыла» шло легкое свечение, вполне достаточное, чтобы разглядеть друг друга и окружающее пространство. Поковыряли консервы из пайка, побулькали бутылками с водой, закинулись поливитаминами. Спустя полчаса открыли «ночной концерт» слепыши, со стороны колодца донеслось угрожающее «уханье», переходящее в утробное урчание – видимо развлекалась «стрёмная хрень»…
…Магомед толкнул Фаната в бок, разом прогоняя короткий сон.
– Время?
– Похоже, гости у нас, брат. Соседями встали.
Сириус проснулся сам, сказалась привычка. Алекс уже торчал в конце короткого, темного коридора, с ПНВ – силился рассмотреть «соседей» сквозь запыленное стекло. Наконец он осторожно отступил вглубь дома, возвращаясь к отряду.
– Что за звери?
– Не ясно. Снаряга нейтральная, но серьезная. Без опознавательных знаков. С ними сталкер какой-то, судя по всему – пленный.
– Сколько? – Перешел к конкретике Фанат.
– Пятеро. Так, светиться не будем. Подождем до утра. Отбой отменяется – полная готовность.
– Алекс, давай я огородами. Пощупать бы «соседей».
– Нет. Сказал – сидим. Не хватало встрять куда по темноте.
«Мыльный шар» гудел на границе слышимости, поэтому почти не скрывал движуху в соседнем доме. Неизвестная группа вела себя тихо, недолго поскрипели половицами, один раз кто-то вышел из дома, но быстро вернулся. Время потекло медленно, как часто бывает при напряженном ожидании. Час, за ним второй…
Треск выбиваемого окна разорвал ночь перед рассветом. Пленник неуклюже выскочил на волю вместе с гнилой коробкой рамы, упал, перекатился, поднялся на ноги и по закону вселенского свинства рванул в сторону дома, занятого отрядом Алекса. Преследователи быстро очухались и теперь палили вслед, разнося в щепу остатки забора. Беглец с ходу заскочил на крыльцо, метнулся под прикрытия темноты, и был бесшумно «принят» Фанатом. Незадачливые сторожа рванулись прочесывать местность, по счастью проигнорировав дом с аномалией. Двое выскочили на деревенскую улицу, ещё один пошел вдоль домов, другой перешел на противоположную сторону.
Хаотичный веер выстрелов ударил со стороны улицы. Истошный крик, очередь – и разом наступившая тишина. Фанату показалось, будто он услышал мощный всплеск, но точной уверенности не было. Только пленник, прижатый к полу, мстительно прохрипел «щас вам», и смачно плюнул тягучим сгустком слюны. Готовые к обороне Мага и Фанат переглянулись – что бы ни происходило на деревенской улице, управилось оно без постороннего вмешательства. Алекс кивнул: Фанат уступил охрану пленного Магомеду и тенью выскользнул за порог. Через десять минут он вернулся, таща в руках тактический рюкзак.
– Один ушел. – Фанат бросил добычу в руки Алекса, отдал КПК. – Похоже, сразу свалил.
– На улице что?
– Да хрен его знает. У колодца кровища, ствол валяется. Что на КПК?
– Самоликвидатор. Так что теперь ничего.
– Мага, можешь что-то сделать?
– Сейчас гляну.
Пленник завозился, но Сириус сидел на нём прочно.
– Развязали бы меня, а?
– Подождешь.
Магомед подсоединил свою «машинку», пальцы заплясали по добыче. Через минуту он разочарованно щёлкнул языком.
– Убойная штука. Ничего не осталось.
– Ладно, разберемся. Брат, слезь с «языка», говорить будем.
Сириус встряхнул беглеца, тот неуклюже сел. Цепкий взгляд заскользил по лицам.
– Вы чьи, мужики? На салаг не похожи, но чё-то я вас раньше не видел.
– А ты, типа, всех знаешь? – Включился в «разговор» Фанат.
– Да я тут уж три года почитай.
– Ну, значит, не сводила Зона. Теперь и познакомимся. Кто тебя волок знаешь?
Сталкер снова плюнул на грязный пол.
– Суки, бля. У моего же схрона скрутили, пикнуть не успел. Чё за народ пошел жмотный! Нужен тебе проводник, так договорись по-человечьи, заплати, а эти сразу вязать и в спину стволом тыкать.
– А ты, выходит, проводник?
– Не, чё-то с вами не так, зуб даю. Да Севера вся Зона знает!
Алекс и Фанат переглянулись. «Подписал к вам надежного человека. Из одиночек. Кличка – Север». На ловца, как говорится…. Значит, почившие конвоиры рыли в том же направлении.
– Чего ж они от тебя хотели, такого знаменитого? – Фанат изобразил дружелюбную усмешку. – Небось, к Исполнителю проводить?
– А вот хрен я вам чего скажу. – Окрысился проводник. – Развяжете, тогда и поговорим. Надоело, бля, в браслетах париться. Мож, вы тоже «ряженые» какие. А потом в расход.
Фанат присел на одно колено напротив пленного. Проводник от прямого взгляда как-то сразу занервничал, облизнул губы.
– Ты уж больно прыткий. Юлить не будешь – развяжем.
Сталкер с минуту обдумывал своё положение, потом махнул головой.
– А, хрен с вами. Не, Исполнитель им не нужен ни на фиг. Короче, есть одно место, южнее Свалки. Народ туда ходить стремается, больно гнилое местечко. Но уловистое. Такие «щучки» клюют, особенно после Выброса – я манал. Но без проводника даже думать не хрен соваться.
– Так они что, за артами тебя под конвоем тащили?
– Да не похоже. Эти угрёбки не сталкеры, точно. Про какую-то подземку базарили, про группу.
– Подземку?
– Да там городишко секретный стоял. А эти тоже на «штирлицев» похожи были, земля им стекловатой. Снаряга кручёная, машинки с «подвывертом», всё такое. Кто-то им про меня трепанул, бля буду. Ну чё, развяжите теперь?
Фанат отошел, уступил место командиру.
– Доведешь нас до точки. Чисто сделаешь – отпустим. Слово даю. А нет…
Проводник кивнул, на секунду сжал зубы. Алекс не стал продолжать, но пленный отчего-то сразу ему поверил…

... Продолжение следует

* * *

Сигаретный дым – к потолку, ленивыми кольцами. Не долетая до облезлой краски, растворяется в каких-то иных сферах. Десяток голосов, звучащих одновременно. Звяканье кружек и фляг. Содержимое последних – заслуга Корда и зачин для отдельного рассказа. Вообще-то это дело не приветствуется… Не дай, Монолит, дерябнуть на посту или в дозоре. Но тут особая тема. Как «агрегат» Корда, манящие запахи бродящих яблок из подвала ДК, и обязательная, хоть и старая, как Саркофаг, история про бюрера, стащившего змеевик и пятилитровку «готового продукта» на заре Кордовского шаманства.
Так вот, о теме.… Вторые сутки над Зоной грохочет Выброс. Протуберанцы пси-полей входят в небо, густо замешанные на взбесившихся разом аномалиях, треск «электрики», беспощадные удары разрядов…. Такого ещё не бывало, народ строит предположения в силу собственных разумений, какая же такая хрень нас теперь ожидает. Говорят, Зона расползется, захапает новые территории со всеми «засадами» в виде новых аномалий и живности. Мудрых бы спросить, да связи нет, КПК дохлые, кто где в нору нырнул, там теперь и прячется. А мы торчим в бетонных подвалах «Энергетика» – три дозора, «разведка», не добежавшие до ЧАЭС ну и так, по одному, до кучи. И повод имеется – Корд уверяет, что на прошлой недели у Харона днюха была. Ну была или не была, точно не известно, может это наш «чародей» под шумок свой новый «сорт» народу втюхать решил. На пробу. Хотя чего там пробовать? Так, по колпачку…
– Лапоть ты! Тундра дремучая! Это, между прочим, великое искусство. Ещё в древнем Риме…
– И тут пошёл художественный свист…
Якут выдает мастерскую трель, Корд тянется к нему, через край кружки, на грязный пол, льется «произведение».
– Не свисти в помещении, бля! Денег не будет!
Якут хохочет, за ним заливаются остальные.
– Погнали пургу! Светлый! Мага, толкни Светлого! Вот, брат Корд. Вот это, мать ити, великое искусство!
Светлый оборачивается, ловко подхватывает брошенную Якутом гитару. На веснушчатом лице капли пота, белые волосы липнут к мокрому лбу. Ему освобождают место, наверху бушует смерть, а здесь – веселый гвалт в ожидании, когда пальцы побегут по струнам.
– Валяй, брат. Один ты нас тут пропеваешь.
– Воспеваешь, дятел!
– Куда бечь, куда ховаться! Одни профессоры кругом…
И, правда, один. И мы им гордимся, почти как Хароном, который теперь где-то там, в глубине станции, меряет шагами коридоры, нервничает, все ли успели зашкериться, не будет ли потерь….
…Мы ЧАЭС обороняем,
От неверных охраняем.
Чуть отвлекся – так засада,
Будто медом мажут тут.
Лишь с начала удивляет,
Что вся Зона в нас стреляет.
Сразу как-то понимаешь,
Кто здесь враг, а кто тут друг,

С нас Харон дерет три кожи,
Хоть куда б, казалось, строже.
Мол, на стражей мы похожи,
Как кирпич на поплавок.
Но когда враг наседает,
Со спины нас прикрывает,
И за это мы прощаем,
Самый грозный монолог.

Вот опять в ночи стреляют,
Что ж им дня-то не хватает!
Глухо ухает базука,
И вокруг гуляет смерть.
Снова штурм мы отбиваем,
Даже спать не успеваем,
А утром с новой канонады,
Начинается концерт…
…Потом мы будем до хрипоты орать «Гимн» и «Что сказать тебе про Монолит?». Кричать, толкать в спину, хлопать по плечам и спине, просить спеть, да хотя бы просто сыграть «те» песни, из захороненного, забытого прошлого. И до хрипоты орать уже их, армейские, дворовые, про «девчонку» и дружбу, которые сам Светлый с прищуром и призрением зовет «песнями для шарманки». Всё равно: пока, хвала Монолиту, нет здесь Проповедника, способного заставить нас за все эти «ностальгические сопли» до посинения молиться, вычищая из сознания всё, к делу не относящееся. Всё равно: пока мы орем, перебиваем друг друга, травим байки, Корд тащит новую банку, и Выброс всё не унимается, и КПК по-прежнему на глушняке.… Под утро стихия угомонится, дозор вылезет на поверхность, и почти сразу бешено залают очереди, Светлый лихо съедет на заднице по перилам и бросит Якуту:
– Ну чё, братья, айда, потанцуем?
… А через две недели мы вернемся на притихшую базу, и нас обольет, словно ледяной водой в лютый мороз: «Светлый пропал. Весь Радар прочесали. Пусто…»…

* * *

С холма городок был виден как на ладони. Бетонный забор, КПП, с десяток жилых домов, пожарная вышка, ангар, административное здание и блочная коробка исследовательского центра – лохмотья краски лезли с камней как кожа с больного. По контрольно-пропускному лениво сновали часовые. Ещё пятеро вояк суетились у входа в ангар – таскали ящики из научного вездехода, втроем поволокли нечто, наглухо запакованное в блестящий огнеупорный чехол. Алекс вывел дальность на максимум, и теперь медленно рассматривал через окуляры бывшее жилье. Пыльные, до полной непроницаемости окна. Деревянные двери в подъезды заколочены. Похоже, с самой катастрофы никто в пустые двухэтажки не совался. А ведь должны были. Мародеры, сталкеры те же… Административное здание, по ходу, тоже можно исключить – даже с холма было заметно, что все оно, насквозь, просвещено скопившимися электрическими аномалиями. В темноте, небось, сверкает, как ёлка новогодняя…
– Эй, проводник, как тебя там? Север? Что про место скажешь?
– А чего говорить? – Запыхтел пленник. – Я там не был.
– Чего ж ты про «улов» языком трепал? – Поддел его Фанат.
– Ни хрена я не трепал! Вы к уловистым местам жопами лежите.
– Это часть что ли?
– Ага. Тут раньше у военсталов база была. А потом херь всякая полезла, они отсюда и свалили.
– Что за херь?
– Штырит здесь не по-детски. Картинки всякие бывают, для мозгов вредные. Как с десяток контриков жуть нагоняют. А самое паскудное – не узнаешь когда. Вроде чистяк, ни аномалий, ни зверья, а шаг сделаешь, и поплыл, родимый. Пашка Вертолёт со своими гавриками перестреляли друг друга к чертям, Сёма Бай, на что опытный бродяга был, залез на вышку и повесился. А еще какой-то хрен, я его не знал, горло себе вскрыл.
– А ты, герой такой, тут «щучек» ловил, да?
– Да пошёл ты! Подфартило мне, понял? На той стороне, у дырки, аномалии пасутся, так я как-то раз…
– Тихо! Умерли все!
За бетонным забором началась не шуточная движуха. Пока Фанат тряс проводника, Алекс и Магомед насчитали восьмерых бойцов. Двое у КП, пятеро у ангара, один, с СВД, маячил у лестницы к пожарной вышке. Из здания центра вышли еще трое. Вояка, видимо, старший, с ним двое гражданских в научных комбезах. Они о чём-то спорили, яростно жестикулируя – один тыкал пальцем в планшет, махал рукой в сторону ангара.
Алекс повернул голову к проводнику.
– Свободен. Ты нас довёл, теперь вали отсюда.
Север закивал, видимо ещё не до конца веря в свою удачу.
– Вы это, мужики. Если вам подземка нужна, так она вроде где-то под учёной базой.
– Ты-то откуда знаешь, рыбак, блин?!
– Базар слышал. «Свободные» туда ходили, человек семь в отряде было. Один вернулся. Отвечать не буду, слышал краем уха.
– Ладно, двигай, давай.
– Эй, мужики! Вы б мне дали ружбайку-то какую-нибудь. Как ж я по Зоне без ствола?
– А по.…ться тебе не завернуть? – Вскипел Фанат. – Вали пока не пристрелили!
Сталкер матюгнулся себе под нос, пополз назад, но спасительного укрытия достичь не успел. Очередь ударила по кустам, но видимо Зона хранила проводника. Он дёрнулся, перекатился через плечо, и быстро работая локтями, рванул под защиту четверки монолитовцев. В одну секунду дело приняло самый скверный оборот.
Теперь не имело значения, как и откуда нарисовалась четверка вояк. Может обходили территорию, может к своим шли собственным маршрутом, решив обогнуть часть. Имело значение лишь внезапное появление врагов в тылу, мгновенно рассекретившее местоположение разведчиков. Выбор не велик: скатиться под уклон с холма, и двойками, прикрывая друг друга, отступать к щербатому асфальту давно брошенной дороги и пролому в бетонном заборе. С той стороны уже подняли тревогу, зажимая отряд в кольцо.
Алекс и Фанат достигли пролома первыми. Вояки сыпали от ангара, и нужно было хоть как-то закрепиться, чтобы дать Маге и Сириусу поскорее убраться с открытого места. К счастью на пути попались несколько сложенных друг на друга бетонных плит от заброшенного строительства. Поочередно открывая огонь, Алекс и Фанат дали второй двойке заскочить за укрытие, а вслед за ними рыбкой приземлился незадачливый проводник.
– Какого хера тебе тут надо! – Взвился Сириус, испытывая зудящее желание дать сталкеру пинка и выпихнуть наружу.
– А куда мне, суки, бля, упыри чёртовы?! Пиф-паф, ой-ой-ой?! – Заистерил проводник. – Ствол-то зажали!
Выстрел СВД выбил бетонную крошку над их головами. Видимо, снайпер всё ж таки залез на пожарную вышку и теперь пытался достать врагов оттуда. Мага покачал головой – нечего было и думать снять стрелка под ураганным огнём от ангара.
– Командир!
Алекс лихорадочно искал выход, вертя головой во все стороны. До научного корпуса метров сто. Из укрытий – трансформаторная будка и пара машин. Ангар, ангар щипануть! РПГ-шку бы сейчас! А тут лепят со всех сторон. Один шанс на сто. Ну, сохрани, Монолит!
– Серый, давай из подствольника! В ангар хоть пару выстрелов закинь! Мага, прикрой! Фанат, к трансформатору, там меня прикроешь! Работаем!
Оба выстрела из «Грозы» ушли по касательной, рванули внутри ангара. Получив фору в несколько секунд, Фанат преодолел расстояние до трансформатора и дал возможность Алексу проскочить первые тридцать метров. Противники очнулись довольно быстро и рассредоточились, обрушив на нарушителей огненный шквал. По счастью, трансформаторная будка надежно закрывала обзор, дав отряду Алекса сначала укрыться за машинами, а потом двойками достичь крыльца. Напоследок шарахнув по врагам из подствольника, разведчики и приклеившийся к отряду намертво проводник заскочили внутрь.
– Куда? – На ходу крикнул Алексу Фанат, рыская стволом по темному коридору. – Где эти бункеры чертовы?!
– Стой! – Сириус на ходу раскрыл планшет, заскользил пальцами по сенсорному экрану. – Это типовое здание… сейчас… туда! За поворотом должен быть лифт до…
Выстрел справа оборвал его на полуслове. Мага вскрикнул и повалился на пол, не выпустив из рук винтовку. Фанат бросился к нему, схватил за броник, потащил за угол.
– Ах ты ж, тварюга! – Алекс дал очередь в сторону открывшейся двери. Граната покатилась по полу, жахнул взрыв, отозвался звоном рухнувших стекол. – Серёга, коридор паси!
Сириус, присев на колено, приготовился к стрельбе. Алекс нырнул в комнату. Взрыв отбросил стрелка в угол, запятнал алым пол. Стрелял один из научников, его планшет, с разбитым стеклом валялся неподалеку. Алекс схватил добычу, быстро обыскал раненного, рассовал по карманам разгрузки КПК, удостоверение, запаянное в пластик, две магнитные карты. Дал контрольный и рванул к своим. Со стороны крыльца уже слышался топот ног, счёт пошел на секунды…
– Мага, ты как?
Магомед, скривившись от боли, поднял палец вверх.
– Нога. По касательной.
– Идти можешь?
– Может! – Фанат закончил перевязку, зубами оторвал бинт.
– Уходим!
Лифтов оказалось два. Над одним красным пятном мигала аварийная лампа, дверь оказалась заблокированной. Они влезли во второй, едва поместившись впятером, но выбрасывать заскочившего первым проводника, времени не было. Натужно засипев, кабина медленно поползла вниз…

* * *

Остановка получилась жесткой: кабину изрядно тряхануло, отчего «пассажиров» подкинуло вверх, невзирая на вес. Магомед заскрипел зубами, Алекс и Фанат уперлись руками в стенки кабины, а Сириуса «приложило» лбом к двери. В углу выматерился проводник. Створки разъезжаться не хотели – по всей видимости, заела автоматика. Пришлось нарушить порядок, и раздвигать руками.
– Серый, стереги.
Сириус кивнул, и, выбравшись из кабины, присел на колено, занимая позицию. Фанат заклинил кабину обломком арматурины, на всякий пожарный установил растяжку. Ещё пару минут потратили на рану Маги, к счастью, действительно не особенно мешавшую передвижению.
Пыльные лампионы тускло освещали площадку. Дальше, по коридору, одна из ламп искрила, на полсекунды высвечивая стены в облупившейся синей краске, осколки битого стекла и стенд, висевший на одном гвозде. Треск лампы был здесь единственным звуком.
Алекс кивнул Фанату – вдвоем с Сириусом они составили авангард, проводник остался в тылу, прикрывать раненного снайпера.
Подземные сооружения в Зоне – вещь особенная. Почти все они получили «вторую жизнь» после двухтысячных, отчего совершенно нормальным становилось соседство металлических «вертушек» пропускников и дверей с кодовыми, электронными, а порой и сенсорными замками. Мешанина достижений человечества прослеживалась в брошенных лабораториях, вивариях и кабинетах, лезла в глаза в закрытых комплексах и переоборудованных бомбоубежищах. Находились, конечно, «любители» полазить по таким помещениям, но большинство здравомыслящих сталкеров старалось обходить подземные «угодья» стороной.
Коридор упирался в лестничную площадку. Пролет ступеней крошился внизу, щерился обломками перил и арматуры. Прозрачный, еле видимый глазу купол с головой выдавал «воронку», в принципе редко образующуюся в закрытых помещениях. Фанат и Сириус осторожно двинулись дальше – разбитые напрочь лампы больше не помогали светом, пришлось задействовать фонарики. Алекс отпустил разведчиков вперед.
Так.… На крыльце было трое, один из научников остался выше, в кабинете. Значит двое впереди. Что будут делать? Засаду? Маловероятно. Затаятся? Если вся группа была только наверху – возможно, хотя удирать разумнее было на верхние этажи корпуса. Значит, знают куда спустились и зачем. А вот мы не знаем. И это хреново.
– Пусто, командир. За углом кабинеты, судя по всему для начальства. Ещё один пролет вниз. Лестница цела. Серый по кабинетам шуршит.
Сириус вернулся через пару минут.
– Порожняк. Бумаг куча, все старые. Пара компов – харды сняты. Пылища, ни одного следа.
– Спускаемся. Порядок прежний.
Последняя площадка оказалась заваленной совершенно посторонними на лестнице предметами. Разбитые в хлам зарядные ящики, металлический каркас стула, невесть из-под чего жестяные бочки… На некогда выкрашенном зеленой краской ящике свежее кровяное пятно. На щербатом кафеле, у самого выхода – ещё одно. Фанат остановился, вслушиваясь. В полумраке за дверным проемом на секунду померещилось шуршание. Он поднял руку, останавливая отряд. Догадку подтвердил запах – в нос ударила волна затхлости, дерьма и гниющих тряпок. Бюрер, хорошо если один, видимо затаился где-то впереди, ждал, паскуда, когда в проеме покажется человек. Карла-телекинетик списывал на «нет» скрытность передвижения. Как не крути, бузу услышат те, кому не нужно.
Фанат аккуратно присел, подхватил с лестницы обломок ящика и зашвырнул в полумрак. Звук эхом разнесся по пустым помещениям. Фанат поморщился – то ли бюрер на уловку не купился, то ли был дальше, чем предполагал монолитовец. Во всяком случае, медлить было глупо. Фанат проскочил дверной проем, нырнул под защиту опорного столба. Карла обнаружился сразу – кучей воняющего тряпья в паре метров от Фаната. Видать те, кто прошел здесь перед отрядом, отправили телекинетика в мир иной, о чем красноречиво свидетельствовали следы от пуль. Приятели бюрера, если и были в наличии, решили временно заховаться подальше.
Коридор разделялся под прямым углом: вперед, за некогда перегораживающей проход мощной решеткой, и направо – к проемам выломанных дверей. Почти все помещения оказались раздолбанными: перевернутые столы и шкафы, разбитые приборы, хруст стекла под ногами.… В большой комнате, чем-то напоминающей прозекторскую, видимо и попытались обосноваться бюреры – кафель пятнали бурые «лепёшки», но обычных для логова куч тряпья еще не натащили, значит проникли внутрь недавно. Дальше хода не было. Коридор загораживала мощная «электра». Пришлось возвращаться, попытать счастья за выбитой решеткой.
Первую растяжку обнаружил Сириус, сменивший Фаната в авангарде. Ставили на скорую руку, но в принципе могло и сработать, если бы «подарок» не забликовал свет от фонаря, направленного Фанатом под ноги Серого. Миновав опасность, остановились у металлической двери с электронным замком. Алекс вышел вперед, на ходу вытягивая их кармана «трофей». Одна из карточек подошла – замок пискнул, меняя индикацию. Видимо покойный научник с подземельями Центра был знаком не понаслышке. Дверь неожиданно забуксовала, Алекс толкнул посильнее… и это спасло ему жизнь, приняв на себя удар разорвавшейся гранаты. И почти сразу ударили выстрелы.
– Баста карапузики, кончилися прятки. – Пробормотал под нос Фанат, освобождая место Сириусу. Серый показал знаком – последний выстрел к «Грозе», остальное спустил в ангар. Противник долбил с двух сторон, и это было единственное, о чем можно сказать наверняка – дверь обзору не способствовала. Мага забрал планшет, сенсоры просканировали помещение.
– Вправо-влево коридор. Впереди ниша, где-то полтора на полтора. Тепловизор ловит одного. Второй… не вижу.
– Понял.
Сириус выстрелил наугад вправо – рикошет от стены, взрыв, дающий пару секунд Фанату чтобы вкатиться внутрь и занять позицию. Алекс рискнул ещё раз толкнуть дверь Слева шарахнули из подствольника, справа молчали: может зацепило выстрелом, может затаился. Фанат расчековал гранату, пустил подарок в левую ветку. Грохнуло. Прижавшись к стене, добавил очередью в глубину, подождал ответку. Пусто. Поменял позицию, осторожно выглянул. Враг отсутствовал, видать решил не искушать судьбу и отступил вглубь комплекса. Его незадачливого приятеля основательно посекло, сил хватило только заползти в ближайший кабинет. Бронекостюм, внешне схожий с армейским «Булатом» исправно влил в хозяина все положенные инъекции, но сильно делу не помог. Правая рука повисла плетью, из-под тактического шлема текла кровь.
– Поговорим? – Алекс ногой отшвырнул подальше автомат противника, стащил с головы тактический шлем. Враг не был ни одним из замеченных на крыльце, и как «язык» тоже представлял собой полный ноль. Осколок пробил защиту и разворотил челюсть.
– По ходу там серьезные ребята впереди. – Когда хлопнул одиночный выстрел, Фанат присел на колено, рассматривая незнакомую броню. – А шлемафон-то юсовский. Штурмовики?
– Похоже на то.
На запястье покойника что-то пискнуло. Алекс дернул «липучку» манжеты, на свет божий показался прибор, похожий на ультрамодные, плоские часы.
– Погоди, командир. Щас наши спецы придут… Эй, а где проводник-то?...

* * *

Сталкер Север осторожно двигался по коридору, судорожно соображая, что делать дальше. Когда-то, в далекой юности, он пал жертвой жестокого розыгрыша, оказавшись голым на всеобщем обозрении. И как не загонял вглубь сознания, все равно до сих пор мог до мельчайших нюансов вспомнить, как внезапно зажегся яркий свет, как сливались перед глазами хохочущие рожи приятелей и хихикающих девок, и пересохло во рту, и ходила по спине горячая нервная судорога. Вот и сейчас так же: тащится без оружия неизвестно куда, по стрёмным катакомбам научников, с подозрительными со всех сторон неизвестными бродягами. Кто такие? Какого хрена здесь забыли? Точно не новички, на вояк тоже не похожи, наймов вон постреляли. Одеты как сталкеры, только чуйка-то просто сиреной разрывается – «чужие»! И за каким хреном полез он в этот лифт долбучий? Дёру надо было дать еще наверху, заховаться на этажах, а ночью или рано утром попытаться выскользнуть. А теперь одна надежда, надыбать хоть пистоль какой завалящийся, лишь бы стрелял. Потому как ежели нет, придется тащиться с этими психами, шкурой рисковать.
Север прислушался. В подземках слышимость была хорошая, попутчики все еще толпились в комнате. Север уже прошманал три помещения, к несчастью для его целей совсем не подходящих. В одном, с выкрашенными белым стенами, высился непонятный агрегат, весь в толстых и тонких кабелях и проводах, две другие пустовали, только на полу еще виднелись следы от вытаскиваемой мебели. А вот дальше дорогу перегораживала очередная толстенная решетка с обнадеживающей надписью «Оружейная» и прикрученной кем-то табличкой «Не влезай – убьет».
Поврежденные стальные дужки настораживали – отстрелили что ли? – но втянув в себя всё, что можно, сталкер протиснулся за створку. Ну, лады, три обитые железом двери. Может хоть за одной…
Тот, кто вынес замок решетки, видимо преследовал ту же цель – разжиться в оставленном арсенале. Здесь замки уж точно выбивали выстрелами, и Север отчего-то был уверен, что делали это неизвестные не так давно. Сталкер проскочил в ближайшую комнату: облезлый диван, сейф валяется на полу, стол, тумбочка. Весь пол загажен окурками, бутылками, на тумбочке заросшие черной плесенью консервные банки, импортные, с кольцом для саморазогрева. Видимо здесь отдыхала смена. Комната напротив тоже не порадовала. Валялась амуниция, а вот защитные костюмы научников лежали еще запакованные, в герметичных пакетах, у дальней стены искрила крупная электра. Скрипя зубами от досады, сталкер толкнул третью дверь и замер на пороге, потому как прямо на него, прикрученный за руки к решетке арсенала, скалился труп.
Просуществовав в Зоне без малого три года, Север к трупам привык. Зона, щедрая на способы умерщвления, была чертовски изобретательна. За первые полгода любой бродяга сталкивался с телами своих и чужих в разодранном зубами и когтями, расплющенном, расплавленном, раздерганном на суставы аномалиями состоянии, не говоря уже о многочисленных видах зомбаков, жертвах перестрелок и прочем. Постепенно непроизвольный мандраж притуплялся, смерть уже не воспринималась так остро.
И сейчас, вид покойника не отвлек бы Севера от поиска оружия, если б не форма. Примечательной расцветки камуфляж заставил его остановиться, с минуту разглядывать желто-черную от многочисленных гематом кожу, белые волосы, торчащие из-под банданы. У ног покойника натекла кровь, уже давно почерневшая и свернувшаяся, валялись тонкие шприцы, пальцы сломаны… Север поморщился. Не мутанты, не аномалии… Люди. Пытали, а потом пристрелили. Косясь глазом на труп, словно он мог ожить, сталкер быстро осмотрел пустые стойки, погремел ящиками. Пусто. Вот непруха, непруха-то, чёрт!
Пятясь задом, он вышел из оружейной, возвращаясь назад, к чужакам. Подозрительная четверка всё еще толпилась в комнате. Колдовали над КПК и непонятным девайсом в руках у командира.
– О, явился. Чего не рванул-то?
– С голой жопой? Умные, блин! Я дальше по коридору прошел.
– Ну и чего там?
– Всё выгребли, падлы. Так что нет там теперь ни шиша. Только трупак монолитовца какого-то…
И он так и не понял, отчего четверка резво ломанулась по его следам…

* * *

Зажатая в заляпанных коррозией держателях, лампа дневного света то вспыхивала в припадке внезапного накала, то затухала, билась ударами мертвого сердца. Бросала пятна света на забившегося в угол проводника, на окаменевшего лицом командира, на снайпера, методично долбящего кулаком в стену, на бойцов, не отводящих взгляда от лица покойного. И можно было предположить, что Зона заставила неизвестно откуда взявшуюся энергию пульсировать, в такт эмоциям живых. Реквиемом по ушедшему.
– Как же ты, брат?! Как же?!
На мгновение пульсация света исчезла, погрузила комнату в темноту, скрыла лица, оставив только звуки дыхания и бессильную брань снайпера. И от этого молчания, от страшных кар, сквозь стиснутые зубы, от внезапно появившегося в голосе снайпера акцента, ранее не замеченного, проводнику на какую-то секунду стало страшно, так, как никогда не было.
– Вот ты и нашелся, Светлый…
– Снимите его…
Лампочка вновь замигала, а потом засветила на удивление ровно, без рваного ритма. Из своего угла, сталкер смотрел, как бойцы перерезают веревки, аккуратно, словно мертвый мог почувствовать боль, принимают тело, расчищают для него место на полу. Так они и стояли вчетвером, забыв о проводнике, о том, что ждет впереди. Пугающая догадка кольнула где-то внутри, заставила взмокнуть горячим потом ладони.
Он понял, с кем столкнула его переменчивая воля Зоны, еще до того, как в соседней комнате один из бойцов обнаружил электру, и до того, как они всё с той же, пугающей до дрожи аккуратностью, понесли погибшего. В Баре ходили байки, что отсутствие зомби-сектантов объяснялось тем, что монолитовцы хоронили своих покойников в аномалиях, никогда не бросая трупы на милость Зоны. Проводник так и остался в своем углу, слушая, как зачастила электра, принимая подношение, как гулко били в стены разряды, вторя четырем голосам… «Прими, Монолит, тело брата нашего, Светлого, павшего во славу Твою. Да узрит он Твою мудрость, Твою силу, Твой свет….». И голос командира «Спи спокойно, брат. Мы их найдем…»… «Отпиши Харону, командир…. Пусть братья знают…». Каждое слово, звук движений, приближающиеся шаги. Били под дых, превращая тело в вату.
– Чего расселся? Поднимайся.
Теперь проводник смотрел на них совсем другими глазами. Он это знал, они это видели. Сказать к слову, за три года блужданий по Зоне, это были первые монолитовцы, с которыми Северу пришлось столкнуться так близко. Он внезапно ощутил колоссальную разницу между сектантами в прицеле и ими же, на расстоянии полушага. Всё было не так, неправильно. Он видел их глаза, где ненависть делила поле напополам с болью, поскольку покойник видимо много значил для группировки. Но это были живые глаза. Он слышал их голоса. Совсем обычные. Смотрел на их руки, сжимающие стволы. Такие же, как у него самого. В голове, в безумном хаосе носились обрывки чужих рассказов о Припяти, о потерявших свою волю и всякую способность чувствовать двинутых на голову фанатиках, байки, слухи у костров и за столами в Баре. И принимать их на веру было легко, спокойнее, как получить правильные ответы на все вопросы. За Радаром враг. Он безжалостен, силен, с ним нельзя договориться. Он давно потерял человеческий облик, встал на одну планку с кровососом и снорком. Видишь – стреляй. Ты знаешь, чего ожидать от врага. Он был понятен. А потом внезапно оказался таким же как ты сам.
Проводник слышал свой голос словно со стороны. И не узнавал его.
– Пристрелите меня?
– А должны?
– Вы же это… «Монолит», да? Вы же всегда…
– А вы?
В жизни сталкера Севера не было места философии. Ни раньше, за Периметром, когда он крутил «баранку», в погоне за «хлебом насущным», ни в Зоне, когда жизнь сама по себе уложилась в простейшую схему «хабар – деньги – Бар – хабар». Конечно, встречались еще чудаки, копающиеся в вопросах «откуда есть пошла Зона-матушка» и прочих, к простому не относящихся, но Север с такими дел не имел. Бандюки охотились на сталкеров, сталкеры выбивали бандюков. Группировки грызли друг друга в отчаянных схватках, борясь за сферы влияния. Одиночки отбивались от всех подряд, не входящих в круг общения и зону интересов. Каждый выживал, как умел, во имя общечеловеческого «что б мне было лучше». Но «Монолит» всегда стоял особняком. Может потому, что защита «Исполнителя», или во что они там еще верили, не укладывалась в понятную схему «за бабло и свободу». Чего проще? Он, Север, рисковал своей башкой за большой куш и возможность ни на кого не горбатиться. А они? За всемогущий «кристалл», от которого каждому, отдельно взятому «монолитовцу» нет ни какой практической пользы?
Вот он спросил, командир, а что ответить-то? «Вы первые начали?» Вот тупизна! Да и кто теперь будет разбирать, кто первый? Когда уже встала между сторонами кровь друзей, потери, такие же вот изуродованные тела, похороненные в аномалиях, если удалось найти?
– Чего мы с ним разговариваем? Что ты вообще о нас знаешь, сука жадная? Какого хрена вы к нам лезете?!
– Хватит! Он все равно не поймет. Фанат! Дай ему ствол.
– Уверен, командир?
– Впереди, скорее всего, сильный отряд. Лишние руки пригодятся.
– А если…
– А куда ему деваться? Для вояк что он что мы – один хрен.

* * *

Болид не любил научников. Более того – не будь куш таким жирным, он никогда бы не согласился на всю эту бодягу с «Монолитом». Прислонившись к стене, командир отряда наемников наблюдал, как ученые возятся с электроникой, вводят данные на экраны установки, притащенной сюда силами его людей. Болид с плохо скрываемой злостью смотрел на серебристый ящик на штативе, мигающий вводными экран. Вот, скрюченный от умственного напряжения дохляк, на котором комбез болтался как на вешалке, подтащил к установке еще один блок, засуетился, завозился с клеммами.
– Долго ещё?
Научник раздраженно дернул плечами, не отрываясь от подключенного к установке планшета:
– Около двадцати минут. Если вас не затруднит, попытайтесь еще раз связаться с группой Елизарова. Кажется, по нашим расчетам, они давно уже должны быть здесь.
– Нет с ними связи, я вам уже говорил. Возможно, помехи…
– Так попытайтесь еще раз! И пожалуйста, постарайтесь не отвлекать меня от работы.
Болид отвернулся, наскоро оглядел своих бойцов. Наемник нервничал. Он привык доверять своему чутью, и это чутье выразительно семафорило, что всё пошло не так. Какие на хер, помехи! «Машинки» себя давно показали, в том числе в условиях Зоны. Нет, здесь другое. Скорее всего, вмешался неучтенный или просто внезапный фактор. И смазанные планами шестеренки зависли, а затем изменили ход вращения.
Час назад, научники открыли телепорт, используя какую-то хрень на основе неизвестного Болиду артефакта. Прибор, размером с аккумулятор для автомобиля, в хромированном корпусе, справился с задачей на «ура». Группа Болида была задействована в «плане Б», поскольку предыдущий расклад провалился. Смежники спороли косячину, потеряв важный компонент, но теперь, судя по полученным вводным, неувязку исправили. Во всяком случае, команда Болида свои задачи выполняла чётко. Встретили ученых, обеспечили открытие телепорта. Теперь высоколобые собирали свою установку, и бойцам Болида оставался последний этап – доставить научников к объекту и прикрыть от бешеных фанатиков «Монолита» рано или поздно прознающих, что в их святую святых забрались незваные и очень опасные гости.
Фол вскинул оружие и еще не успел сделать и шага вперед, а команда уже сработала. Рассыпались, заняли позиции и приготовились к стрельбе. Латыш забросил в проём осветительный патрон, разбрызгивающий ослепительный свет в темноту прохода, а затем из коридора, прикрывая лицо рукой, вывалился Брок.
– Какого хрена?!
Брок, закинув за спину штурмовую винтовку, тяжело дышал, упираясь руками в колени.
– Кто на хвосте?
– Сталки.
– Сколько?
– Четверо или пятеро.
– Группа наверху?
– Трындец. Половине точно. Мушку завалили. И ботана этого, Елизарова.
– Что? Что вы сказали?!
Болид скорчил кислую гримасу. Вот только кудахтающего научника ему не хватало!
– Вернитесь к работе!
– Вы хотя бы понимаете что произошло?! Группа Елизарова занималась дополнительным энергомодулем! Если не хватит мощностей, мы не сможем…
– Я тебе сейчас скажу что произошло!
Болид резко потянул ученого на себя, развернул, припечатал к стенке. Больше всего на свете ему захотелось въехать кулаком прямо в физиономию научника, ровнехонько по очкам, что б стекла брызнули. Сдержаться стоило невероятных усилий.
– В самое ближайшее время здесь будет противник. И судя по всему нехилая группа, раз покрошили охрану твоего Елизарова. И если ты не стабилизируешь чертов телепорт, и мы не свалим к объекту, мне придется вступать в бой. А любая потеря из моей группы уменьшает твой шанс выжить рядом с объектом, и увеличивает вероятность быть подвешенным фанатиками за яйца. Усёк?
Научник сглотнул слюну, кивнул.
– Что за дополнительный модуль? Без него можно обойтись?
– Да, но это рискованно.
– Жить вообще рискованно. Не знал?
– Хорошо, я вас понял.
– Вот и славно. Шевелись, бля!
Надо было подготовить группу. Что-то подсказывало Болиду, что у него осталось совсем мало времени.

* * *

Передвигаться по незнакомому комплексу пришлось медленнее, чем хотелось Алексу. В целом типовую планировку при последующей перестройке внесли изменения, где-то поработал обвал, где-то дорогу перекрывали аномалии, особенно опасные в узких коридорах. Один раз пришлось идти в обход, вскрыв заваренную дверь, один раз отряд едва не полег в полном составе из-за неизвестной аномалии. Такие «сюрпризы» время от времени появлялись в Зоне, иногда и вовсе в штучном исполнении. Мудрые заносили информацию о них в реестр для сугубо утилитарных целей – чтобы не вляпались бойцы группировки. Исследования новых порождений Зоны они давно прекратили, разве что самые необычные экземпляры.
Алекс посчитал, что сам был виноват. Не обратил внимания на темно-серую кристаллическую пыль с правой стороны коридора, и то, как она вздрогнула, едва они переступили порог и сделали несколько шагов вперед. Тут надо отдать должное проводнику – первым поднял тревогу. Заорал «не наступать!», отпрянул к противоположной стене. На глазах отряда «пыль» уплотнилась, а затем принялась резво заполнять собой коридор: на глазах кристаллической сеткой затянулся проём, через который они вошли, зарастал потолок, схватился, правда гораздо медленнее, косяк выломанной кем-то двери. Отряд резвыми спринтерами рванул вперед, неизвестная зараза ползла следом и отстала только через несколько десятков метров. Алексу не хотелось думать, что бы случилось, наступи кто из братьев в эту самую «пыль».
– Видел такое раньше? – Спросил проводника Фанат.
– Неа.
– Тогда как узнал?
– Как вас еще Зона носит? – Тут же разбухтелся проводник. – Чего не ясного-то? Если видишь хрень, которой тут не место, пальцем не тыкать и ноги делать, просёк?
– Умный, а! Может, вступишь к нам? Поделишься знаниями?
– Ага! Бегу и спотыкаюсь.
– Это шутка, неверный. Ты для нас слишком за шкуру свою трясешься.
Детектор взорвался точками как только они пересекли широкое помещение с запыленными автоклавами и следами демонтированного оборудования. Лужицы «киселя» давали слабый, мертвенно-зеленый свет, позволяющий различить выход, короткую бетонную лестницу. У ступеней, Фанат остановил движение: наверху проход был перекрыт сигнальными датчиками, а значит, ушедший от монолитовцев вояка уже достиг своих, и те сумели подготовиться к встрече. Алекс обернулся к Сириусу, кивнул на датчики. «Сумеешь?». Сириус отрицательно показал головой. Осталось только прорываться с боем. Короткая лестница, поворот, площадка, самое неприятное место – коридор, метров на десять. На площадке закрепиться, сработать гранатами…
Датчики чётко обозначили их присутствие. Отряду Алекса удалось заскочить на площадку, но коридор встретил шквальным огнем, не позволяющим высунуть нос для броска. На той стороне коридора, в большом помещении, обозначенном на сканере, что-то происходило. Алекс слышал возбужденные выкрики, сквозь звуки стрельбы пробивался гул. Противник активировал фоновый режим, не позволяющий отследить его перемещения по детектору, что еще больше усложнило дело. Фанат, едва ли не растянувшись на полу, все-таки умудрился бросить по коридору светошумовую гранату. Отряд сработал быстро: сразу за вспышкой, Серый выпустил гранату из подствольника, давая Алексу и Фанату преодолеть злосчастные десять метров. Чистое самоубийство: влетать в незнакомое помещение, где черт знает где укрыться! Ввалились, разошлись, дали очереди…
В углу помещения, надсадно гудя, завис телепорт. Прямо на глазах у Алекса и Фаната в него запрыгнул некто в научном комбезе, за ним бронированный боец. Двое прикрывали ещё одного ботаника, судорожно тянувшего руку за хромированным предметом, отлетевшим в середину помещения. Осознав тщетность своей попытки, научник ринулся в спираль телепорта. Противникам развернуть убийственную дуэль практически на открытом пространстве не дали подоспевшие Мага и Сириус. Один из оборонявшихся тут же растянулся на полу, второй сделал попытку уйти, но не успел. Телепорт оглушительно лопнул в тот момент, когда человек прыгнул. Освобожденная энергия Зоны мгновенно распылила тело на атомы. Резкий запах озона, сбивающий с ног короткий вихрь. И всё.
Алекс тяжело поднялся на ноги.
– Осмотреть здесь всё.
Фанат кивнул. По грязному полу были разбросаны открытые футляры, керамопластиковый изолирующий материал, вскрытые контейнеры, похожие на те, в которых хранят артефакты, начисто лишенные какой-либо маркировки.
– Сколько их было? Что показывал детектор?
– Человек десять-пятнадцать. Минус эти двое. К чему, командир? Мы все равно опоздали. Телепорт сдох.
Алекс не ответил. Горло на краткий миг сдавило ощущение собственного бессилия.
Пазлы мозаики с пугающей ясностью сложились в голове. Харон говорил об установке для уничтожения «Монолита». Его человек подтвердил, что важная часть от него попала в руки Бяши, затем самого Алекса, и была передана Мудрым. Он же дал четко понять, что на ЧАЭС завелась «крыса». Судя по оставленным вещам, здесь что-то собирали. Присутствие научников это подтверждает. И открытый телепорт в том числе. Если он перенес врагов куда-то к ЧАЭС.… А точнее – в одно конкретное место…. Для этого надо слишком много знать. Быть уверенным, что похищенный модуль снова в деле. А значит – иметь сообщника, обладающего достаточной властью и знаниями. Уж не рядового бойца «Монолита» это точно. Что теперь? Предупредить Харона? Без телепорта сами они точно ни под каким предлогом не успеют вернуться на Станцию из этих двинутых катакомб.
Он уже достал КПК, но возглас Маги остановил его.
– Погодите-ка…
Снайпер стоял на одном колене, осторожно держа в руках ящик, упущенный научником. С виду вроде автомобильного аккумулятора, только клеммы сенсорные, да входные отверстия соединены в некую прозрачную конструкцию с линзой на конце. От нажатия боковая крышка откинулась, обнажая блоки и решетки. Вместо электродов размещались в контурах неизвестные субстанции.
Под клеммами засветилась выдвижная панель.
«Задайте координаты объекта»
«Установите дополнительные параметры»
«Зарядка блока – 64%»
«Введите код»
– Мага, что думаешь?
– Судя по всему, плоскости внутри – искусственно созданные аномальные поля. Через линзы и кристаллические решетки происходит соединение. Короче. Этой штукой открывали телепорт. Шаман нас так на Генераторы перебрасывал. Что, я один внимание обратил? Штурм-то все помнят?
Они разом замолчали. Не надо было напоминать.
Тогда ринулись все. В след за не в меру прытким гадёнышем, проскользнувшим, просочившимся, пробившимся в святая святых, вырубившим Барьер, чтобы открыть так долго запечатанный проход.
Они шли и шли. Дикой, безумной, неиссякаемой лавиной. Взорвали, смели, крушили эту землю. Ливнем осколков, пуль, взрывов, мата, ора, треска раций. Шаг за шагом, метр за метром продвижением вперёд, через смерть, кровь, протуберанцы аномалий, трупы, на которых потом отжирались стада и стаи мутантов.
Братья стояли насмерть. Защищали Монолит, до последнего вздоха, до последней пули, предназначенной для себя. Каждый дом, подвал, кусок асфальта, лестницу, засохшее дерево, заросшую плесенью квартиру, бледные тени бывшей жизни, ржавчину гниющего железа, брошенного транспорта, отступая шаг за шагом. Оставаясь там, среди нарушенной пустоты улиц, домов, квартир, один за другим, один за другим. Таяли, иссякали, пересыхали, уходили...
Сколько? Скольких потеряли тогда? Половину? Больше? Гораздо больше! Теперь и не скажешь, как смогли удержать Станцию, почему смилостивилась Зона, накрыла кровавым одеялом Выброса, задушила под ним неверных…
– Как он сюда попал, вот в чем вопрос.
– Крыса… – Выплюнул сквозь зубы Магомед и этим оборвал дискуссию.
– Ладно. – Алекс первым нарушил молчание. – Мага, Серый, сможете запустить агрегат?
– Пробовать надо. Точных координат Саркофага я не знаю. Максимум попытаться переброситься поближе к казармам. И то если хватит заряда.
– Код доступа можно подобрать. – Прибавил Сириус. – Но займет время.
– Делайте что можете.
– Эй, а со мной-то что? – Подал голос проводник. – Будьте людьми, а? Мне-то на хрена на ЧАЭС лезть? Если не ваши, так другие пристрелят. Отпустите, мужики! Я ж вам ничего плохого не сделал. Вон, жмурика обдеру, да свалю на Кордон. Вы обо мне в жизни больше не услышите, Зоной клянусь!
Алекс переглянулся с Фанатом. Тащить дальше проводника действительно не было смысла.
– Уходи.
Сталкер кивнул, все еще с опаской косясь на них, ринулся к трупу, обыскивать разгрузку и рюкзак. Он что-то бормотал себе под нос, но никто его уже не слушал…

* * *

…Скоро… Скоро всё закончится.
Забавно. Я никогда не мог допустить даже тени сомнения, что мой энтузиазм, мой азарт ученого, исследователя, первооткрывателя, наполняющий ни с чем не сравнимой гордостью, удовлетворением, когда-то начнет истончаться. Я, по праву находясь в плеяде самых выдающихся и отчаянных исследователей, перевернул этот мир. Он больше никогда не станет прежним, не вернется на пройденную ступень, потому что это не лестница, это стремительно раскручивающаяся спираль. Я в первых рядах причастен к новым горизонтам в развитии энергетики, медицины, генетики, оборонной промышленности, тех областей, о которых еще недавно и подумать-то было страшно. Породив Зону, мы получили манну, брошенную на нас бесконечным потоком, такой интенсивности, что набрав полные пригоршни, мы уже не знаем, как удержать её в руках. Ловим жадно ртом, срываем одежду и набиваем её, и все равно не можем ухватить всё, только тянем, тянем руки.
Когда ты мал, ты мечтаешь в великой славе. Правда в детстве слава всегда имеет другую форму. Открытую, яркую, громкую, с хвалебными речами и фанфарами. Надо вырасти из собственных пелёнок, чтобы преодолеть тонкую грань между сладчайшей эйфорией быть всемирно узнанным, до еще более сладчайшей – владеть миром, оставаясь в тени. Это тоже новый виток. Жажда славы есть низшая составляющая тяги к власти. Кирпич фундамента, на котором ты строишь свою Вавилонскую башню. И забравшись на самый верх, уже не видишь, ни слышишь, не ощущаешь копошение жизни внизу. Пока по законам бытия, отвергаемым тобой, башня не начнет крениться, тяготеть к земле, её породившей.
Наверное, так произошло и со мной. Где прошла невидимая глазу, не сразу осознанная черта, когда все наши деяния повернулись ко мне изнанкой? Когда в лице своих коллег я перестал видеть тружеников науки, гуру интеллекта, а увидел – и в себе, в том числе – упивающихся властью, обжирающихся ею, потерявших всякую связь с реальностью, всякий человеческий облик, монстров? Когда наши верные солдатики без имен и лиц стали вызывать не уважение, а брезгливость? И восхищение нашим главным рабочим инструментом, королевским бриллиантом в коллекции, переросло в страх и ненависть?
Всё началось с «него». С «его» обнаружения. С ядовитой самоуверенности, что мы владеем «им». А на самом деле «он» владел нами. Поработил нас. Прилепил к рукам, ногам, головам, сердцам свои электроды, опутал невидимыми проводами, высосал всё иное, все прочие приоритеты и желания, одновременно внушив, что это мы с «его» помощью отверзаем горизонты, переходим на новые витки. Подобно обезумевшему Молоху, «он» принял подношение из тысяч, десятков тысяч жизней! И продолжает забирать их до сих пор. А мы добровольно этому способствуем.
Я больше не хочу узнавать. Я выдохся. Я устал и напуган. Я перешел свою грань. Я хочу вернуться. Но пока «он» существует – столп, центр, причина и следствие нашего уродливого мирка – все мои стремления заранее были обречены на поражение. И в какой-то момент я решился.… В тайне создавал свои разработки. Кто ещё способен был сделать то, что я сделал, как не человек, знающий о «нём» практически всё? И каждый транш из необъятных ресурсов, приближал меня к заветной черте. Когда-то я сказал Лебедеву, что нас погубит спесь и человеческий фактор. Он рассмеялся. Сказал, что я неверно толкую этот самый фактор. Никто не убьет курицу, несущую золотые яйца. Но он забыл притчу о «журавле и синице». По сути разбивающей все его постулаты и доказательства.
Скоро… Скоро я вернусь домой…
* * *

– А вы знаете, Дмитрий Алексеевич, я вынужден косвенно признать вашу правоту. Помните наш разговор о непредсказуемости человека? Вы тогда довольно изящно пытались разбить мои тезисы народными притчами.
– Что-то припоминаю.
Свежее сваренный кофе дымился в фарфоровых чашках, исходя умопомрачительным ароматом. Собеседник Лебедева бросил в напиток кусок тростникового сахара, плеснул сливок. Профессор Каланча неодобрительно на него покосился – он считал, что сахар и сливки несовместимы с настоящим кофе, посему всевозможные баночки и бутылочки с «добавками» называл не иначе как «дребеденью» и «баловством».
– Так вот: ваши предположения нашли-таки свое подтверждение.
– И что заставляет вас так думать?
– А вот допьем кофе, и Евгений Федорович покажет вам кое-что интересное.
После приснопамятного Штурма система безопасности была пересмотрена на корню. «Зал иллюзий» с автоклавами отстроили заново, а вот настоящие лаборатории замуровали намертво оставив для перемещения систему телепортов и сверхскоростных лифтов, с тройным биологическим сканированием. Доступ не получил никто, кроме членов самого «О-Сознания». Каланча не раз предлагал переместить туда и сам «Монолит», но его никто не поддержал. И не только потому, что такая операция требовала огромных средств, а больше из-за его важности для членов группировки. Как сказал тогда Лебедев «армии нужны реалии. Это поднимает боевой дух». С ним согласились.
Они миновали «прикладной» корпус, где работу вели, используя лаборантов. Группу на контракте привозили сюда в спящем состоянии, а по завершению смены тщательно проверяли. Фантастические гонорары и угроза физического уничтожения в случае малейшего подозрения заставляли «помощников» добровольно забыть о любой форме связи с миром. В «святая святых» они не допускались.
– Невыносимый анахронизм! Мы словно спятившие алхимики из мрачного средневековья. Порталы, магия…
– Ну, дорогой мой, если бы у средневековых алхимиков были наши возможности и хотя бы один настоящий телепорт, история мира могла бы пойти по иному пути…
– Возможно, возможно…
Лаборатория Каланчи в основном занималась нейронными полями и пси-модуляциями, однако профессор не оставлял без внимания и работу с анобами для их последующего практического применения. Вместе со своим учеником Эдуардом Горячевым именно он в свое время изобрел установку «Портал» или КПТУ – 01А, по понятным причинам не имеющую мировых аналогов. В его «вотчине» всегда стоял легкий гул, висели, вращались в стабилизирующих контурах анобы, сухо пощёлкивали работающие приборы.
– Ну-с, коллеги…
– Эдик, будь добр.
Ящик в серебристом изоляционном корпусе лег на стол. Темные глаза Каланчи из-под насупленных бровей зорко следили за реакцией профессора Белецкого.
– И что это?
– Насколько мы можем судить – энергетический заряд. Основанный, помимо всего прочего, на вашей теории «возмущения».
– Да вы шутите, коллега!
– Если бы! Мы конечно можем лишь предполагать, частью чего он является, но эффект будет весьма впечатляющим. Во всяком случае, анобы, с условно кристаллической структурой практически сразу демонстрируют тенденции к распаду.
– И как он попал к вам в руки?
– Доставили наши доблестные разведчики….

* * *

– Почему вы ничего не сказали?
Горячев резко развернулся, сделал несколько стремительных шагов, а затем остановился, уперся руками в кромку стола, с ненавистью глядя на закрывшуюся за посетителями дверь.
– Эдик, такие эмоции непозволительны для учёного. И потом: а что бы сказал ты? У тебя есть конкретные доказательства? – Попробовал остудить пыл ученика Каланча.
– А утечка информации для вас не доказательство? Откуда где-то за Периметром могли узнать о его теории? Получить выкладки! Вы же не хуже меня понимаете, Евгений Федорович, что без выкладок, без результатов исследований, ни одну теорию нельзя обратить в практику!
– К ней имел доступ не только сам Белецкий.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ты, я, Николай Александрович, вся наша группа. В конце концов, его лаборанты. Попробуй просчитать варианты, Эдик.
– Вы еще меня начните подозревать!
– Я не о подозрениях толкую. А предлагаю оценить последствия поднятой бури, если сейчас, здесь, в этой комнате, я брошу коллеге обвинения.
– Но вы же сами говорили…
– Пока я лишь предположил. Улови разницу. Да, всё это выглядит весьма подозрительно. Да, для того, чтобы создать зарядный модуль, надо было обладать результатами исследований, необходимыми материалами, в конце концов. Иметь представление о теории. Но где доказательства? Где доказательства, что он сам каким-то образом причастен к его изготовлению?
– Так что вы предлагаете?
– Лично тебе – успокоиться. И внимательно наблюдать. Мы с тобой сейчас закинули несколько садков, и теперь стоит дождаться, когда звякнет колокольчик.
– Профессор, как вы себе это представляете?
– Честно? Пока ни как. Я, знаешь ли, не особый специалист по шпионским играм. Но уверен, что злоумышленник проявит себя.
– Тогда послушайте мое предложение.
– Изволь.
– Мы не должны оставлять его в лаборатории. В конце концов, все необходимые исследования уже проведены и результаты зафиксированы.
– И?
– Пусть злоумышленник, кем бы он ни был, считает, что модуль по-прежнему у нас на изучении. Мы будем наблюдать, кто станет проявлять повышенный интерес к нашей лаборатории. Всплывет ли информация у других членов нашей группы. Кажется, у вас была договоренность с Николаем Александровичем пока не доводить информацию до общего Совета?
Каланча кивнул.
– А тем временем я лично придержу его у себя.
– Эдик, надеюсь, ты не собираешься спрятать его под кроватью?
– Всё шутите, Евгений Фёдорович?
– Нисколько. В тебе, как я вижу, еще кипят страсти. Поэтому давай договоримся, что ты отнесешь его Харону, изложишь ситуацию…
– Вы что, больше доверяете солдафону?
– С каких это пор? Что за внезапное пренебрежение?...

… «Он смотрит так, словно видит меня насквозь. Улики собраны, планы раскрыты, осталось только уличить преступника. Никогда бы не подумал, что Каланча способен на интриги. Что же выходит? В самом деле догадался? Или в его словах не стоит искать глубоко запрятанного смысла? Я становлюсь параноиком. Не хочу думать о том, что всё мое дело едва не рухнуло окончательно. Теперь придется задействовать запасной план. Еще три дня. Ещё три. Отвести подозрения, последний раз выйти на связь»….

* * *

Два следующих дня выпали из нормального рабочего графика профессора Каланчи. Навязчивая нервозность не давала покоя, мешала сконцентрироваться на проблеме, уводила мысли в сторону так и не разрешенной ситуации.
Ничего не случилось, работа продолжалась в привычном режиме, никто не проявлял особой активности. Белецкий молчал, лишь с каждым днем становился всё угрюмее. Горячев установил за ним негласное наблюдение, но результат был нулевым. Белецкий запирался в своей лаборатории, не приходил пить кофе к Лебедеву, ссылаясь на объем работы. Самым оптимальным решением было поговорить с Лебедевым и убедить его собрать Совет.
Профессор поставил приборы в режим ожидания, сделал последние пометки в электронном журнале, взял ключ-карты и направился к дверям, когда на запястье зазвучал фрагмент «Полонеза» Огинского.
– Евгений Фёдорович, – голос Лебедева казался спокойным, но Каланча знал его слишком давно, чтобы не уловить волнение. – Срочно подойдите в конференц-зал на втором уровне.
– Николай Александрович, у меня к вам есть конфиденциальный разговор и мне сначала хотелось бы…
– Срочно. У нас ЧП.
Второй уровень комплекса предназначался, в том числе, для совещаний с лаборантами. В особых случаях сюда допускались бойцы группировки, в лице лидера и его заместителей. И все же Каланча удивился, застав рядом с Лебедевым и Белецким Шамана.
– Что случилось?
Вопреки ожиданиям Каланчи, вперед выступил Белецкий. Нездоровый, землистый оттенок кожи говорил о том, что профессор провел бессонную ночь. А может статься и не одну.
– Я размышлял над вашими словами. Вся эта неуместная детективщина действительно указывала на какую-то мою нелепую причастность, а в лучшем случае беспечность, и вам, как моим коллегам, давала основания для обвинений…
– Дмитрий Алексеевич, успокойтесь.
– … я постарался просчитать несколько вариантов. Вспомнить, на что раньше даже не обращал внимания… И сегодня утром…
Белецкий замолчал, на секунду прикрыл глаза, словно старался собраться с мыслями. За него продолжил Лебедев.
– Шаман доложил об исчезновении экземпляра КПТУ.
Каланча перевел взгляд на заместителя Харона.
– Я посчитал это вашим распоряжением, Мудрый.
– Моим? Но помилуйте, зачем, по-вашему, мне понадобилось отдавать распоряжения, если профессор Белецкий сам…
– Простите, Мудрый. Но профессор ко мне не приходил.
– Евгений Фёдорович, где сейчас модуль?
– Я приказал Эдуарду отнести его Харону.
– Когда?
– Несколько дней назад.
– Вы проверяли…
– Позвольте, с какой стати? Если я могу не доверять своему коллеге и первому помощнику в моих исследованиях…
– А вот мне вы перестали доверять без труда! – Повысил голос Белецкий.
– Коллега, вам надо отдохнуть…
– Хватит отправлять меня на отдых! Лучше объясните, зачем в таком случае, вам понадобился «Портал»!
– «Портал»?
– Разве не вы приказали своему «коллеге» и «первому помощнику»… – Возглас Белецкого рванул ввысь и сорвался.
– Да с какой стати?! – Потерял терпение Каланча.
– Коллеги, это ни к чему не приведет! – Вмешался Лебедев. – Шаман, свяжитесь с лидером. Пусть возьмет модуль и придет сюда. Он должен знать, о чем идет речь.
Учёные замолчали. Каждый был погружен в свои мысли, на собственный лад прокручивая в голове увиденное и услышанное. Каланча не сводил глаз с Шамана. Тот с бесстрастным выражением лица отошел на несколько шагов, достал КПК.
– Громкую связь, пожалуйста!
Лебедев и Каланча удивленно посмотрели на Белецкого.
– Я больше не желаю ни каких, даже малейших подозрений!
Шаман равнодушно пожал плечами. Голосовая связь была предусмотрена в модернизированных КПК группировки, к тому же никто из бойцов никогда не обсуждал решения Мудрых.
– Лидер…
– На связи. – Через микро-динамик донесся глухой голос Харона.
– Мудрые ждут в конференц-зале на втором уровне. Приказано взять с собой модуль.
– Понял.
– Я надеюсь, теперь всё разъяснится. – С удивившим его самого злорадством в голосе произнес Каланча и первым отодвинул стул…

…– Понял.
Он поймал себя на мысли, как же сильно ненавидит этого недочеловека. И одновременно боится его до дрожи. Харон возвышался над ним, давил исполинским ростом, спокойной бесстрастностью лица со следами ожогов, ветвистым шрамом от скулы до подбородка. И он до белой ярости разозлился на себя за то, что чувствует себя рядом с ним жалким юнцом напротив изъеденного порохом и боями ветерана. И эта ярость мгновенно остудила мозг.
– Модуль. – Напомнил он, указывая пальцем на стол за спиной Харона куда он сам несколько минут назад положил лично им изготовленный корпус-обманку, намертво запаянную в пластик для мнимой сохранности.
В течение часа в катакомбах под бывшим научным городком должен был сработать «Портал». Рука скользнула в карман, пальцы нащупали портативный инъектор. Он нес с собой сильнодействующий нейротоксин если возникнут сложности с охраной Саркофага. Но теперь из-за этого вызова, придется форсировать события. Время поджимает. Время!
Когда активированный инъектор выпростал миниатюрную иглу, с легкостью прошедшую сквозь ткань камуфляжа и впившуюся в могучую спину лидера группировки «Монолит», он еще успел поблагодарить судьбу за то, что застал Харона без своеобычного экзоскелета. Нейротоксин должен был подействовать мгновенно, но лидер лишь тяжело оперся на стол, уже готовый, кажется, преодолеть спазм и развернуться.
Чувствую приступ паники, он схватил тяжелый шлем Харона и со всей имеющейся силы ударил лидера в висок…

… Мудрые теряли терпение. Шаман, неподвижно стоявший все это время у стола, решил проявить инициативу.
– Я схожу.
Лидер никогда не заставлял себя ждать. В исключительных случаях он брал на себя ответственность, поступая вопреки какому-то приказу Мудрых, но лишь в сферах прямых обязанностей группировки. Но сейчас был явно не тот случай.
Шаман вышел из конференц-зала, на скоростном лифте добрался до верхних уровней. Казармы, склады, лабиринты переходов, заново оборудованные укрепленными точками. Здесь ничего не указывало на нарушение ежедневной рутины. Посты стояли на месте, мимо прошла боевая четверка Руса. Шаман миновал коридор, ведущий к казармам, спустился на два пролета вниз, к комнатам командного состава.
Дверь в комнату Харона была приоткрыта.
Под кадыком сразу засосало, предчувствуя неприятности. Он рванул дверь, влетел внутрь. Чтобы оценить состояние Харона потребовалась пара секунд. Лидер лежал на боку, спазматически вздрагивая всем телом. Голова разбита, струйка крови на полу. Шаман бросился к нему, почти сразу догадавшись, почему лидер не может подняться – сказалось медицинское образование в далеком, навсегда ушедшем прошлом. Он быстро открыл предплечье лидера, всадил универсальный ингибитор, затем занялся раной на голове.
– Кто? Кто напал?
Харон не отвечал. Как только спазмы стали отпускать мышцы, его тут же вывернуло на пол – сказалось сотрясение мозга.
– Общую тревогу?
Харон невнятно мотал головой, пытаясь размазать ладонью горькую слюну. Шаман потянулся к КПК, чтобы связаться с центральным постом, но не успел.
Сирена на верхнем уровне взвыла, как взбесившееся животное. Замигали алым, набирая вращение, тревожные лампы.
«Прорыв периметра. Общая тревога. Повторяю. Прорыв периметра. Общая тревога. Код – красный. Код – красный».
Где-то глубоко ниже, хотя Шаману и не дано было об этом узнать, вскочили из-за стола в конференц-зале трое Мудрых, в казармах поднимались отряды, спешно пополняли БК. Никому из обитателей ЧАЭС не надо было объяснять, что означал красный код. Последний раз тревогу такого уровня объявляли во время Штурма.
Почти моментально ожил личный коммутатор Харона. Сквозь треск летело по каналам:
– Ольхон вызывает Лидера…
– …прорыв у Первого. Страж-три, веду бой с противником…
– Страж-два, четыре вертушки…
– …прошу перекрытия сектора…
– Лидер, я Четверка…
Означающие только одно – там, на периметре вокруг Станции закипел бой. И сейчас нужно было срочно связаться с центральным постом, взять на себя командование, выяснить количество нападающих, координировать действие отрядов. В отсутствии Харона он становится главой группировки, с полной ответственностью за все её действия перед Мудрыми и братьями.
Последнее всегда интересовало его куда больше.
Шаман хотел вскочить, но пальцы Харона намертво вцепились в его руку, притягивая к себе. Страшно захрипевший голос выплюнул одно только слово:
– Саркофаг!

* * *

С третьего раза телепорт продержался три с половиной секунды. Безжалостный индикатор констатировал уровень заряда – 43 процента. Сириус выругался, хотя брань было последним, что здесь могло помочь.
– Командир, в один заход мы не пройдем. Да и по-любому, кто-то должен будет остаться, чтобы открыть телепорт. Заряд и так едва пашет. Видишь контур? Он «поплыл», то бишь частично нарушен. Как его стабилизировать чёрт знает.
– Какой риск?
– Охрененный. Три с половиной было последний раз. На 54 процентах заряда. Как сложится теперь…. В любом случае, один остается трое прыгают. А дальше – на всё воля Монолита.
– Зря мы сталкера отпустили. – Протянул Фанат. – Оставили бы с этой хренью…
– А он бы её потом где-нибудь на «Янтаре» загнал. – Сириус устало потёр лоб ладонью. – Да и всё одно – ни какой гарантии, что мы бы все успели.
– И что ты предлагаешь?
– Я уже сказал, брат. Один остается – трое прыгают.
– Понял тебя.
– Мага, останешься здесь.
– Почему я? – Снайпер еле слышно скрипнул зубами. Брови упрямо сошлись на переносице.
– Потому что это приказ. Фанат, Серый – собирайтесь.
Проверка оружия и снаряжения заняла чуть больше десяти секунд. Прошлая попытка открыть телепорт ясно обозначила границы на бетонном полу, за которые нельзя было переходить, но всё одно стараться держаться поближе. Агрегат загудел, сухо защелкал чем-то внутри, выстраивая поля. Серебристая точка портала возникла в воздухе, задрожала, ширясь на глазах. Внезапно помещение тряхнуло, словно временная петля захватила нутро комплекса и перетащила в зону сейсмической активности. Пол заходил ходуном, Мага двумя руками вцепился в злополучный прибор, ладонями чувствуя жжение даже сквозь перчатки. Алекс, Фанат и Сириус с трудом забалансировали, стараясь остаться на ногах.
– Что за…
– Назад!
Магомед крикнул на чистом наитии, сам не понимая, что происходит. Индикация заряда моментально «ушла» в красное, цифры заскакали на панели как взбесившиеся кони, по сто раз за секунду меняя значения. Бойцы «рыбками» нырнули в стороны. Серебристое блюдце на глазах раздулось до размеров двери и всё продолжало и продолжало расширяться, раскручивать искрящуюся спираль. Шипя и брызгая энергетическими нитями, телепорт преодолел собственные отметки, наклонился вперед, точно тоже захотел обрести равновесие, а затем начал на глазах обрастать переливающимся, выпуклым контуром. Магомед выронил из рук бешено верещащий и трясущийся агрегат, но это никак не повлияло на происходящее. Телепорт рос, занимая образовавшееся пространство. Десяток секунд они пятились, отходя шаг за шагом. Теперь стало ясно, что постоянные попытки открыть проход в пространстве как-то повлияли на саму природу Зоны, вызвали возмущение, и теперь из сердца рукотворного телепорта рос настоящий, огромный, быстро заполняющий пространство.
В какую-то секунду рост замедлился, телепорт замер, раздулся, готовясь вот-вот взорваться…
– Вперёд! – Крикнул Алекс и первым прыгнул в жерло аномалии…
… – Дуэт, я Трио-2, на точке… Группа пошла.
– Я – Третий, ближе подойти не могу.
– Что там Третий?
– Дуэт, впереди пятьдесят, воздух искрит.
– Ладно. Бросай зависание…
– Я – Третий. Понял.
«17-шка» завис над землей, сбросил тросы, предоставив угрюмому небу Зоны наблюдать, как соскальзывают на землю маленькие фигурки людей, рассредоточиваются, движутся вперед, присоединяются к таким же, как они, уже посылающим противникам алые, огненные точки выстрелов, взрывов, очередей.
– Костер, я – Трап. Слева триста на зданиях. Два «гаусса» и…
– Понял, Трап. Постараюсь снять.
– Костер, противник справа, у вышки… Ещё ломятся.
– Дуэт, я Костер, поддержи огнем.
Треск раций рвал эфир, колол небо выкриками. Зона морщилась, неодобрительно взирая на выходящий на дистанцию вертолет, нацеливший авиационную пушку на верхние этажи и крышу мертвого здания. Со стороны станции выскакивали другие фигурки, используя давно знакомые укрытия, продвигались вперед.
– Лидер, я Страж-два. Вертушка возвращается.
– Дуплет, я – Лидер. Сними пташку.
– Я, Дуплет. На позиции. За Монолит!
Два импульса гауссов летят навстречу выстрелянной ракете, обгоняют, сходятся в точке, за которой – смерть.
– Дуэт, Трио-Первый подбит…
– Лидер, чисто.
– Страж-три, поддержи Первого!
За давно вросшим в землю, перевернутом, изъеденном кислотными туманами и дождями бэтром, последний из Стража-один, наскоро меняя магазин, шептал молитву. Его отряд был уничтожен, братья навсегда застыли на своих позициях, и он знал, что присоединиться к ним. Сейчас, через пару минут…. Чудом увернувшись от гранаты, ощущая на зубах сухую, пропитанную радиацией землю, он попытался встать, но чья-то рука прижала его к земле, по слуху ударили очереди. Он замотал головой, подтянул винтовку поближе, поднялся рядом с подоспевшими братьями.
– Лидер, Страж-три на позиции Первого.
– Я Страж-четверка, противник подходит к охладителям.
– Слышу, Четверка, держитесь.
На позициях Четверки загрохотал «Корд». Противник залег, используя как укрытия гигантские цистерны. Их задача – имитация нападения на станцию, усложнялась безумной решимостью противника, его способностью мгновенно собраться в единый кулак. Нападающие уже потеряли одну вертушку, но им еще предстояло не менее получаса стрелять, менять дислокацию, выманивать из недр серых, мертвых зданий, всё больше и больше противников.
В развалах Припяти, на подступах к Рыжему лесу, в сером мареве Радара, отряды «Монолита» получали приказ Шамана, частично снимались с точек, спешно передвигались к «дому».
Застрявшие в школе Припяти сталкеры Кузмич и Муха с удивлением выглянули из укрытия – загнавшие их «монолитовцы» прекратили преследование и потянулись в сторону стадиона.
– Слышь, Кузьма, свалили вроде.
– Похоже на то. Давай, Муха, кинь народу. Вроде буча какая-то на ЧАЭС…
Муха послушно застучал по кнопкам. Ему – что немало удивило сталкера – и самому стало интересно, какой безбашенный сукин сын решил в очередной раз попробовать сектантов на зуб…

… Перемещение по телепорту вылилось для Болида в непереносимый скрежет в ушах и жуткую тошноту. Готовясь к операции, он неоднократно прочел отчеты побывавших при Штурме. Выскакивая из телепортов, монолитовцы сразу в ступали в бой, и теперь Болид не мог понять, как у них это получалось. Помня инструкции, он сразу вкатил себе инъекцию, и только потом смог справится с тошнотой, головокружением и оглядеться.
Их вынесло в огромное помещение, заваленное едва ли не под самый потолок бетонными блоками, ржавой арматурой, обломками неизвестно чего, похожего на строительный мусор. Создавалось впечатление, что помещение в свое время напичкали взрывчаткой и одновременно рванули детонаторы, устроив колоссальный «бабах» изнутри. Кое-как спустившись с узкой площадки, едва ли не под самой крышей, он ощутил сильнейший жар, в воздухе плавали черные частицы графита.
Заказчик ждал их внизу, и сразу повел вперед, преодолевая завалы. Впереди слышалось рассерженное гудение. По знаку заказчика, они сделали себе еще одну инъекцию, и спустя минуту вышли на ровную площадку, залитую голубоватым «электрическим» светом. Болид распределил людей, и теперь наблюдал, как ученые спешно собирают свое оборудование, как заказчик закладывает в хромированное нутро прибора серебристый блок.
«Объект» разочаровал командира наемников. Легендарный «Монолит» конечно, впечатлял огромными размерами, непроницаемой взгляду чернотой с синими всполохами внутри, но не казался опасным и уж точно не внушал суеверного ужаса. Скорее он напоминал большого, стреноженного зверя, на которого человеческие руки уже надели стальные оковы и крепкий намордник, и теперь ему ничего не оставалось, как в бессильной ярости скалить зубы. Не чувствовал Болид и плавящей мозг пси-угрозы. Твою ж мать, да ничего он не чувствовал. Радиация почти в норме, есть отдаленный гул в ушах, но видимо инъекции создали какой-то барьер, непроницаемый для главного артефакта Зоны.
Болид посмотрел на таймер. Наверху уже почти час должна была длиться отвлекающая атака, и в распоряжении ученых было еще около получаса, чтобы закончить свои манипуляции. Вот замигал индикацией прибор, образовавший вокруг кристалла полупрозрачную клетку. Синие всполохи заплясали в бешеном ритме, нити клетки задрожали, но выдержали атаку. Чем больше они наливались силой, тем реже всплывали на черной поверхности синие молнии, и напротив, отчаяннее кружились в воздухе графитовые «мухи». «Монолит» сопротивлялся, вот пошла по гладкому боку трещина, чернота блекла, разъедающее действие прибора погружала кристалл в пока едва заметное серое марево. Тут же вырвался из центра помещение гигантский протуберанец огня, осветил всё до потолка, за ним рванул еще один, затем ещё. Заказчик суетился, махал ожесточенно руками, жестикулируя, указывая своим подельникам на какие-то непонятные Болиду данные. Да черт с ним. Теперь предстояло сосредоточиться на отходе.
Стоп!
Согласно плану операции, они должны были уйти через открытый телепорт, занесший их сюда. Но блестящая спираль закрылась у него на глазах. Так! Где этот ученый ублюдок, отвечавший за телепортацию? Болид и так двоих уже потерял, не хватало еще отсюда пробиваться с боем!
В вопрос было необходимо внести ясность, и Болид намеревался сделать это прямо сейчас. Он двинулся к группе ученых, когда у него на глазах два прицельных выстрела списали одного из суетящихся научников.
Проклиная ватную завесу от препарата, Болид рванул к своим людям.
… – Саркофаг!
Если Шаман и понял его, то расставил приоритеты по-своему.
– Лежи, я пришлю братьев.
Второй раз удержать его не получилось. Кое-как встав на колени, Харон сплюнул тягучую, горькую слюну и оглядел мутным взглядом комнату, в поисках опоры. С огромным трудом поднялся на ноги, и, понимая, что в таком состоянии ему не удастся втиснуться в экзоскелет, потянул руку к бронежилету. Когда же в комнату спешно вошли посланные Шаманом братья, он уже вколол себе львиную дозу стимуляторов, и спешно рассовывал БК. Неизменный «Винтарь» остался в стойке – для боя в помещении он был малопригоден.
– Лидер!
Несмотря на инъекции в голове бушевал ураган, лица бойцов еще расплывались перед глазами. Шаман прислал к нему штурмовую группу Чёрного, по счастливой случайности задержавшегося с выходом на Радар.
– К Саркофагу. Возможно нападение на «Монолит».
Черный кивнул. От жилого блока до Саркофага было не меньше двадцати минут по наиболее плотно укрепленным коридорам и переходам. Оставив лидера в арьергарде, Черный повел группу вперед, перешел на бег, готовясь с ходу начать атаку.
Снизу, внутрь Саркофага можно было попасть только через один вход. Из коридора по двадцатиметровой узкой шахте с вбитыми скобами. От стен следовало держаться как можно дальше – на месте реактора до сих пор пылал невыносимый жар, все внутри спеклось в одну смертоносную массу. За небольшой площадкой начиналось нутро Саркофага, через которое на заре существования группировки пробились к «Монолиту».
Черный мгновенно оценил обстановку. Рядом с Великий сновали людишки в научных костюмах экстренной защиты. Черному показалось, что «Монолит» почувствовал своих, напрягся, невероятным усилием выбросил из своих глубин яркую вспышку света, мгновенно вытащившую из полутьмы неизвестных бойцов прикрытия. Оставив своих разбираться с противником, Черный открыл огонь по ближайшим к «Монолиту» фигурам. Один из врагов упал сразу, но почти тут же «монолитовцев» накрыли шквалом из штурмовых винтовок. Надо было как можно скорее рассредоточиться, укрыться за развороченными бетонными глыбами.
Инъекции наконец-то начали свое действие, возвращая Харона в строй. Он метнулся влево, уходя от своих, вступивших в схватку с врагом, в прыжке перескочил через сваленные глыбы, обходя противника с фланга. Занять позицию, всё внимание на предателя и его подручных. Всё внимание! С прикрытием разберется Чёрный.
От огненного марева слезились глаза, жар перехватывал дыхание. Его заметили, очереди прошли по бетону, пуля, срикошетив, распорола не защищенное предплечье. Харон стиснул зубы, но удержал оружие. Сдвинулся вправо, выискивая противника через интегрированный прицел. На мгновение показался, выманивая врага из укрытия. На стороне Чёрного гремела ожесточенная перестрелка, жахали подствольники. Харон физически чувствовал, как уходило время. В него снова выстрелили, но он уже засек местонахождение врага, снова переместился, выбирая лучшую позицию. Сейчас не время устраивать дуэли, надо продвигаться вперед, еще бы один отряд, хотя бы пару человек!
Он выстрелил на опережение. Чуть промедливший враг полетел вниз на ржавые пики арматуры. Харон тут же приподнялся, едва прицелившись, ударил по фигурам научников. Ему ответили сбоку, где били теперь одинокими, короткими очередями. Где Черный? Почему почти не отвечают? Он пополз вперед, сжимая винтовку мокрыми от натёкшей крови пальцами. Если надо – зубами. Зубами, бля. Только бы добраться…
Пуля чиркнула над виском, срывая кожу. Харон неимоверным усилием удержался, чтобы не соскользнуть вниз, между крошащимися плитами.
И он не успел понять, откуда ударили новые очереди и хлестко грохнул выстрел из СВД…
…Телепорт выбросил Алекса из своего нутра, с силой ударив о стену. Кажется, треснул шлем, но не череп и то хорошо. Он повернул голову – один, второй, третий…. Все на месте. Мага, молодец, даже «весло» не потерял.
Взбалмошная аномалия плевать хотела на координаты.
– Вот, бля! – Выразил общее мнение Фанат. – Свежим воздухом тебе, падлюка, подышать захотелось?
Телепорт угнездился на крыше станции, между двумя «чердаками» вентиляции. Внизу кипел бой: огрызались очереди, разрывались гранаты, тарахтел пулемет, в небе сновали зловещие черные абрисы вертушек. Снайпера «Монолита» засев на крышах и башнях охладителей стреляли из гауссов, на них вели охоту с воздуха и гранатометчики противника.
– Вниз! – Коротко скомандовал Алекс.
С ним никто не стал спорить – здесь сами разберутся, существенного вклада четверка разведчиков все равно не внесет.
Люк открылся сразу. Хвала Монолиту, в последний момент Харон видимо передумал и отменил приказ заварить все выходы к едрене матери. Отряд с максимально доступной скоростью спустился по пожарной лестнице, выбрался на дежурную площадку.
– Срежем, командир?
Алекс прикинул варианты. Отсюда до Саркофага чесать и чесать через этажи, пролеты лестниц, коридоры. Фанат предлагал приемлемый вариант по крышам и систему бывших воздуховодов, если бы не одно «но». Застрянь они где – в обвалившемся проходе, из-за проржавевших в хлам лестниц, и на возвращение уйдет куча времени. Но если удастся – выйдут прямо на площадку над Монолитом.
– Ладно, пробуем.
Шифер разъезжался под ногами, оцинкованные листы, жестко объеденные Зоной грозились уйти из под ног. Но отряд упорно двигался вперед. Уже перед спуском к воздуховодам, их заметили с вертолета, дали очередь из носовых пулеметов, но скорее на удачу – подлетать ближе командиры вертушек не решились.
Внутри было относительно безопасно, идти пришлось медленно, согнувшись в три погибели. Спертый воздух начал нагреваться, затрудняя дыхание – тем сильнее, чем ближе они подбирались к Саркофагу. Почти у самого выхода случилась задержка – дорогу перегородила ржавая решетка, частично выбитая, но застрявшая так, что протиснуться через нее не представлялось возможным. А впереди уже отчетливо слышались звуки боя и какой-то неясный, неодолимый зов, заставляющий кожу чесаться от нетерпения. Кое-как разместившись рядом вдвоем, Алекс и Фанат долбили ногами по ржавым прутьям, стараясь расширить для себя проход. Некоторое время решетка держала остервенелые удары обутых в тяжелые берцы ног, но потом сдалась, отошла чуть в сторону. Фанат протиснулся вперед, опередив командира, залег, помогая себе руками подполз к краю обвалившегося парапета.
Приказы не были нужны.
Фанат и Алекс обрушили на нарушителей прицельный огонь. По ним пытались стрелять откуда-то снизу, из нагромождений бетонных осколков. Сириус прикрывал Магу, снайпер методично выискивал цели через прицел СВД.
– Стреляй по контурам!
Напичканные датчиками коробки стабилизационных контуров разлетались на фрагменты, и с каждым из них дергались и исчезали фрагменты энергетической клетки вокруг «Монолита». Великий освобождался от захвата, набирал утраченные силы, загудел, разрывая серую пелену.
Выстрелы прекратились. Алекс подождал еще немного для гарантии, а затем скомандовал спуск – через дыру в парапете на два метра вниз, балансируя руками по торцу бетонной плиты, через завалы, обломки, некогда бывшие контуром реактора.
Навстречу двум приближающимся фигурам.
– Успели… черти…
На Харона было страшно смотреть. Лидера шатало, половина лица залита кровью, рука плетью висела вдоль тела. Варяг тоже был ранен – единственный, выживший из четверки Чёрного.
– Двое ушли, лидер.
– Черт с ними. Что наверху?
– Мы не знаем. В бой вступать не стали. Сразу сюда. Мы не успели. Ничего не разузнали про штурм.
– Теперь не важно. Идём.
Они отстали на один шаг – негласный жест уважения, оказываемый лидеру группировки. Впереди, приветствуя своих защитников, ровно гудел «Монолит». Алекс и его бойцы видели Великого так близко второй раз в жизни. Первый – обязательный для всех – при вступлении в группировку. Второго могло и не быть: это становилось возможным лишь в признание особых заслуг.
Но сейчас у Харона были другие планы.
У подножия «Монолита» застыли распластанные тела. Двое еще шевелились, в последней, может уже не осознанной попытке, пытались отползти, спрятаться, спастись. Харон наклонялся, роняя тяжелые капли крови, стаскивал с голов защитные шлемы. Раненных он оставил напоследок. Один был никому не знаком – Харон быстрым движением рук свернул ему шею. Когда в сторону отлетел шлем последнего из живых, Алекс стиснул зубы, чтобы не выругаться в голос – на них с ненавистью смотрел один из Мудрых.
– Крыса.
Мудрый попытался найти опору, прислонившись спиной к раскуроченному выстрелами оборудованию. Они обступили его плотным полукольцом теперь он видел и ощущал все кожей наверное: ненависть Харона и Варяга, потерявшего в стычке с наемниками свой отряд, молчавшего Магомеда, тяжело опирающегося на винтовку, брезгливое презрение Алекса…
– Безмозглые твари. Вылезли, да? Защитили своего идола?
Ему никто не отвечал. На губах Мудрого выступили кровавые пузыри:
– Гордитесь собой? Мутанты, зверье, скоты тупые. Дохните за чужие интересы, как собаки. Да им всем на вас наплевать, ясно? Одни сдохнут, других наберут. Думаешь ты, вся твоя свора имеет для них хоть какую-то ценность? Думаешь, через тебя не переступят, когда будет нужно? Во имя науки, твою мать! Науки!
Он засмеялся диким, захлебывающимся, истеричным смехом.
– Что вытаращились? «Всё для блага «Монолита»! «Для «Монолита»! «Монолит» даст нам совершенство! Лишь избранные спасутся! Знание и Свет! Какими же ослами надо быть, чтобы верить в эту ахинею! Кинули всю эту чушь как кость, как гнилые объедки! Псы всё сожрут! А потом друг друга! Ползли сюда, кишки на кулак наматывали! Тупые ублюдки! Всё в братцев играетесь? Сколько вас подохло сегодня? За ваших Мудрых? За разумный булыжник? Эй, куда ты меня волочешь, сука? Ну-ка «фу»!
Он еще что-то силился кричать, поливая грязью всё, до чего мог дотянуться отчаявшийся ум на грани понимания что сейчас с ним произойдет. И чем ближе приближался разлом забетонированного, истекающего неугасимым жаром бывшего реактора, тем отчаяннее становились крики. Он дергался, извивался до последнего, пока Харон не пнул его в огненное жерло.
Алекс повернулся к «Монолиту». От Великого исходило мягкое, обволакивающее тепло. Собиралось, образуя вокруг своих защитников пушистый кокон, уносило прочь усталость, боль, титаническое напряжение, наполняло мозг где-то на грани слышимости, едва различимыми голосами ушедших друзей, потерянных близких, давно забытым умиротворением.
Не сговариваясь, они потянули руки к черным, гладким граням, голубоватый ответ заиграл на лицах, и каждому показалось на мгновение, что Великий благодарит их за спасение…

* * *
– Задолбало!
Фанат отбросил КПК на матрас, застеленный синим солдатским одеялом из запасов советских времен. Три дня назад ему казалось, что после всех последних событий он проспит по меньшей мере неделю, дали б волю. Но волю дали, а сон после десяти часов улетучился в неизвестные сферы. Под исход второго дня он уже начал маяться со скуки. Судя по хитрому прищуру Маги, снайпер его настроение разделял.
– Ты читай, читай книжки. – Поддел Фаната Сириус. – Говорят, полезно.
– Всё валяемся? – Алекс возник перед тройкой внезапно, как черт из табакерки в детской сказке. – Хорош зад отлеживать. Собирайтесь.
– Всегда готов! – Отрапортовал Фанат, вскакивая на ноги. – Куда путь держим?
– Под Лиманском распечатали очередную х-лабораторию. До Выброса полтора дня, надо успеть добраться. Так что шевелитесь, курортники, блин. Времени в обрез!